— Пиратом? — переспросил он, придя в замешательство от этого странного вопроса.
Теперь Хантер испытывал невероятное облегчение и радость, которая переполняла его.
Кейт простила его. Она готова была простить его за все!
— Этот образ очень тебе идет, — пояснила она.
— Нет. — Он достал носовой платок из кармана и дал ей. — Пиратство — это грех, которым я не могу похвастаться.
— Жаль. — Она вытерла со щек оставшиеся следы слез и улыбнулась. — Я думаю, было бы здорово выйти замуж за пирата, пусть даже бывшего.
— Что ты думаешь о том, чтобы вместо этого выйти замуж за главу Военного министерства?
Медленно, очень медленно она опустила руку с носовым платком:
— Ну, э… Уильям Флетчер очень хороший человек, но…
— Я имел в виду себя, милая, — сказал он, усмехнувшись. — Уильям уходит в отставку. Он видит меня своим преемником.
Улыбка осветила ее лицо:
— Хороший и очень мудрый человек.
— Ты, пожалуй, изменишь свое мнение, когда я расскажу тебе о том, какую роль… — Хантер вспомнил, с каким отвращением Уильям упомянул о том, что уже устал рассказывать историю об обещании, данном им покойному герцогу Рокфорту, когда тот был на смертном ложе. — Нет, нет, я думаю, пусть лучше он сам расскажет о некоторых нюансах нашего задания. Я уже и так слишком много сказал.
И с этими словами он наклонился к Кейт. Когда их губы встретились, он подумал, что именно так он должен был целовать ее с самого начала. В этом поцелуе не было ничего, кроме чувств, и Хантер не думал при этом, контролирует ли он ситуацию. Этот поцелуй не был ни проверкой или уроком, ни безумной попыткой облегчить боль или унять страх. Это была просто любовь — которую он отдавал и получал и которой было суждено длиться вечно.
Эпилог
Кейт старалась, и ей это почти удавалось, не ерзать на своем кресле. Было неимоверно трудно спокойно сидеть и терпеливо ждать, пока зрители займут свои места в ложах и партере. Но не множество любопытных глаз, которые смотрели в ее направлении, вынуждали ее волноваться, и не то, что некоторые взгляды помимо любопытства выражали и явное неодобрение. Она потянулась к Хантеру и взяла его за руку, чтобы успокоиться.
Поглаживая большим пальцем ее запястье, он смотрел на нее. Его темные глаза излучали заботу, гордость и любовь.
— Нервничаешь, дорогая?
— Взволнована.
— И счастлива?
— Да. — Она улыбнулась и, чуть подавшись вперед, стала рассматривать публику. — О да!
Неважно, что привело сюда людей, — искренний интерес, любопытство или осуждение, главное — что они пришли. Они пришли послушать исполнявшуюся впервые симфонию, сочиненную леди Кейт Хантер.
Она не могла до конца поверить в это. Даже сейчас, после того как она в течение нескольких месяцев подготавливала себя к этому событию, ей не верилось, что через несколько минут будет перед публикой исполнено ее самое крупное музыкальное произведение.
Мистер Лукеро, владелец театра, был удивлен и пребывал в нерешительности, узнав, что симфонию, которую ему принесли показать, сочинила женщина, но в конце концов заявил, что «несчастливый пол композитора» не помешает ему сделать этот шедевр достоянием общественности.
«Несчастливый пол» — это было лишнее, но «шедевр» вполне это компенсировал. Воплощение ее мечты в реальность более чем компенсировало это.
Воплощение еще одной мечты, поправила она себя.
Когда подняли занавес, Кейт огляделась. Счастье переполняло ее сердце. Из своей ложи она видела Софи с Алексом, Мирабель с Уитом, Эви с Мак-Алистером, миссис Саммерс с мистером Флетчером. Лиззи тоже пришла в театр и все еще краснела, вспоминая, какие взгляды бросал на нее лакей Хантера. Здесь была и мать Кейт со своим новым ухажером, бесценным лордом Брентвортом.
И здесь была она, леди Кэтрин Хантер, с принцем своей мечты.