Она потянулась к трубке и набрала номер его мобильного телефона. Он ответил на втором гудке.
— Латимер слушает.
— Фрэнк?
— Лини, как ты, в порядке?
— В порядке, только не спится. Думаю, тебе тоже.
— Я пытался уснуть, но… Выспимся, когда привезу Эндрю домой.
— Я… я хочу, чтобы ты знал: если ни один из младенцев не окажется Эндрю… — Слезы душили ее. — Это не твоя вина, ни в чем себя не вини…
— Нельзя терять надежду, даже если Эндрю не окажется там в этот раз. Мы продолжим поиски.
— Я заканчиваю разговор, иначе… — Голос Лини дрожал.
— Не плачь, а то я тоже не удержусь. А если я заплачу, мой имидж крутого парня будет разрушен. Я позвоню тебе, как только что-нибудь узнаю. Пока.
В трубке раздались короткие гудки. Лини боролась со слезами. Следующие несколько часов оказались самыми длинными в ее жизни.
Она допивала вторую чашку кофе, когда на кухне появилась Кейт. В красном спортивном костюме и с распущенными волосами она была похожа на подростка.
— Давно на ногах? — Кейт подошла к кофейнику. — Мне кажется, ты провела здесь всю ночь.
— Нет, пришла сюда минут сорок назад. Я звонила Фрэнку.
Кейт наполнила чашку и присела за стол, напротив Лини.
— Я молюсь, чтобы один из младенцев оказался Эндрю. Но, надеясь на лучшее, приходится готовить себя к худшему.
— Не знаю, Кейт, смогу ли я. Мне не хочется думать…
— Это не значит, что надо оставить надежду. Пока у тебя нет доказательств, что ребенок мертв, никто не может отобрать у тебя надежду.
Лини поразилась твердости голоса Кейт, непоколебимой уверенности ее заявления.
— Ты еще надеешься, Кейт?
Кейт поставила чашку на стол, прикрыла на секунду глаза, потом посмотрела прямо на Лини.
— Я надеюсь, что моя дочь жива, ее кто-то любит и заботится о ней.
Лини онемела от признания Кейт, стук сердца звучал в ушах. Она подозревала, что эта женщина потеряла ребенка, но все равно была поражена.
— Одиннадцать лет назад. Мэри-Кейт едва исполнилось два месяца. Тогда мы решили, что ее похитили ради выкупа, потому что мой бывший муж из очень богатой и влиятельной семьи.
— Но это оказалось не так?
Кейт покачала головой.
— Вмешалось ФБР. Мы ждали звонка или письма с указанием суммы, которую хотели получить похитители. Но не было ни звонка, ни письма. Трент нанял частных детективов для поиска дочери, но результата не было. В конце концов муж убедил себя, что дочь мертва.
— Почему он пришел к такому выводу?
— Мне кажется, что только так он мог справиться с тем, что произошло. Ему была нужна какая-то определенность. Мы спорили с ним день и ночь. Я твердила, что нельзя терять надежду, а он говорил, что я живу в мире фантазий, если надеюсь найти дочь.
— Ты и сейчас не перестаешь надеяться и веришь, что твоя дочь жива. А что же твой бывший муж?
— Он не изменил своего мнения. Мы оба страдали от чувства вины, кроме того, вмешалась его семья… Наш брак распался, мы развелись десять лет назад. С тех пор я его не видела.
— Но по-прежнему его любишь? Ты же больше не выходила замуж, а это что-то значит.
— Это значит, что я боюсь снова пережить боль. Мужчины хотят иметь детей, а я знаю, что никогда не смогу родить, чтобы потом опять потерять ребенка. Слишком велика боль. — Кейт тяжело вздохнула. — Ой, Лини, прости. Мне не следовало…
Лини потянулась через стол и взяла Кейт за руку.
— Мы не потеряли Эндрю. И я, как и ты, не оставляю надежду найти его. Если я буду верить, что эти люди похитили сына, чтобы продать его на усыновление, так и произойдет! И ты найдешь свою дочь!
— Я верю, что Мэри-Кейт жива. Если бы это было не так, я бы почувствовала своим материнским сердцем.
Кейт сжала руку Лини. Они смотрели друг на друга глазами, полными слез.
Фрэнк беспокойными шагами мерил офис ФБР в Мемфисе. Он приехал сюда утром и уже успел выпить столько кофе, что это количество могло поместиться в трех кофейниках. Сейчас половина четвертого. Где Моран, черт возьми? Последний раз они выходили на связь с агентами в полдень, но Фрэнк знал только, что два младенца мужского пола были доставлены в ФБР для осмотра детским врачом. Из других разговоров он понял, что верхушка банды арестована вместе с юристом, который помогал негодяям в их преступной деятельности.
Фрэнк признавал важность победы ФБР в этом деле, но сейчас его больше всего волновало, есть ли среди этих младенцев его сын. За эти несколько дней он молился больше, чем за всю жизнь. Наверно, только столкнувшись с безнадежностью, человек обращается к молитвам. Фрэнк был знаком с безнадежностью, но никогда не чувствовал себя беспомощным.
Фрэнк понимал, что в процессе работы Моран давал ему информации больше, чем дозволено, и ценил это. Он был уверен, что, как только ситуация прояснится, Моран тут же сообщит ему. У федеральных агентов есть свои правила и порядки, которые они должны неукоснительно соблюдать. Но ждать теперь осталось совсем немного. К дверям офиса подъехал автомобиль, хлопнула входная дверь. Через минуту на пороге кабинета появился Моран.
— Мы их взяли, всю банду сверху донизу. Арестованы двадцать человек, включая четверых главарей. — Он похлопал Фрэнка по спине. — Слава богу, все закончено.
— Где дети, Моран?
— Мы конфисковали записи о похищенных и отданных на усыновление детях за двадцать лет. Ты представляешь, что это значит? Биологические родители и приемные, а между ними — сотни детей. Это — кошмар не только с юридической точки зрения, но и с моральной.
Фрэнк схватил Морана за плечо.
— Черт возьми, меня интересует только один ребенок — мой сын! Где эти дети? Есть среди них Эндрю?
— Агенты, выходившие сегодня на встречу с преступниками, не смогли точно определить это. Но один ребенок идеально подходит под описание Эндрю. — Моран освободился от хватки Фрэнка и подошел к столу. — Я договорюсь, чтобы тебя доставили к врачу, у которого сейчас оба ребенка. Если Эндрю там, я позабочусь, чтобы ты смог сегодня же вечером отвезти его к матери.
— Так какого черта мы ждем?!
Зазвонил телефон, и Лини с Кейт одновременно подпрыгнули от неожиданности. Кейт, посмотрев на Лини, встала с дивана и взяла трубку. Звонил Фрэнк.
— Он у меня, — послышалось в трубке. — Слышишь, он плачет! Просто не знает, нравлюсь я ему или нет.
Кейт улыбнулась. Она никогда не слышала такой радости в голосе Фрэнка.
— Успокой его и расскажи, что происходит.
— Это Фрэнк? — спросила Лини. Кейт молча кивнула ей.
— Слушай, я должен поменять ему памперс, но не знаю, как. Просто передай Лини, что мы вечером будем дома, и скажи, что Эндрю — просто прелесть. — В трубке раздались короткие гудки, и Кейт ничего не успела ответить.
— Он нашел Эндрю?
— Он просил передать, что Эндрю у него и…
— О господи! — Лини обняла Кейт. — Господи, спасибо!
Они с Кейт обнялись и закружились по комнате и через несколько минут, обессилевшие, упали на диван.
— Ты очень счастливая, — сказала Кейт. — Ты вернула сына, и Фрэнк, я уверена, скоро поймет, что хочет быть с тобой и с ним. Слышала бы ты его голос по телефону! Его переполняет отцовская гордость.
Лини вздохнула.
— Любить Эндрю и любить меня — две разные вещи. Я не жду, что Фрэнк захочет жить со мной только лишь потому, что хочет стать отцом для Эндрю.
— Хочешь еще один совет? Не дави на Фрэнка. Пусть делает то, что считает нужным. Когда они с Эндрю вернутся, просто наслаждайся тем, что вы вместе, и не думай о будущем.
— Кейт, я хочу… Я знаю, ты думаешь о Мэри-Кейт и размышляешь, почему моего сына так быстро нашли, а твоей девочки нет уже одиннадцать лет.
Кейт пожала плечами.