Он снова посмотрел на машину. Теперь в воздухе кружились лишь отдельные снежинки. Отсюда все было отлично видно до самой Большой площади. Эрик притопывал ногами, стараясь согреться.
— Как только остановишься, холод начинает пробирать до костей, — заметил он.
— Ну, пожалуй, я пойду дальше, — сказал я как-то неуверенно.
— Нет, пожалуйста, не уходи!
Наконец-то!..
— Может быть, зайдем ко мне и выпьем по стакану грога? — продолжал он. — Нам обоим нужно что-нибудь согревающее.
— Прекрасная мысль! — воскликнул я с энтузиазмом.
— Ты замерз?
— Ни капли. А что?
— Понимаешь, я подумал… что мне следует, если ты не возражаешь… сделать еще один круг вокруг филологического факультета. Понимаешь, мы договорились встретиться там…
Он явно с трудом подбирал слова.
— На тот случай, если она опоздала… хотя я прождал добрых четверть часа… мне бы хотелось проверить еще раз… чтобы уж знать наверняка.
— Конечно, я нисколько не возражаю, — солгал я.
Похоже, грог еще может улыбнуться мне. Мы быстро пошли той же дорогой, которой пришли сюда. Собственно говоря, это была дорожка для велосипедистов. Об этом сообщил нам весьма укоризненно один велосипедист, попавшийся навстречу. Я поблагодарил его за информацию. Он пожал плечами и поехал дальше. Эрик опять смущенно улыбнулся.
— Ты, конечно, уже догадался, кто это? — спросил он. — О нас, наверное, уже немало болтают?
— Нет, что-то не припомню, — ответил я, пытаясь сложить в уме один плюс один так, чтобы получилось два. — Филологический факультет! Ах да… ты хочешь сказать, что это…
— Мэрта, конечно, — признался Эрик.
Я не мог сразу сообразить, как мне надо реагировать на это известие.
— Давно вы встречаетесь? — наконец спросил я.
— Не очень давно, — ответил Эрик.
Мимо нас медленно проехал «пежо» и свернул на Тунбергсвейен. Возле стены Ботанического сада лежали огромные сугробы снега.
— Так вот оно что, — сказал я. — Теперь до меня дошло, почему в тот вечер, в «Альме», она так и светилась радостью. Но я, ей-богу, думал, что это Хильдинг ее пленил. Он сидел рядом с тобой.
— Нет, Хильдинг — это уже прошлое, — сказал Эрик невозмутимо. — Он очень тяжело переживал разрыв, как мне стало известно.
«От самой Мэрты, надо полагать», — подумал я.
— Да, Хильдинг любит бросать сам и не любит, чтобы его бросали, — сказал я.
Эрик рассмеялся.
— Никто не любит, чтобы его бросали.
«А следующим она бросит тебя», — подумал я, но вслух этого не сказал.
Тем временем мы повернули на Виллагатан. Теперь я решил затронуть еще один аспект этого вопроса.
— А как же Герман? — спросил я.
— Я не уверен в том, что он знает о наших отношениях, — ответил Эрик. — Хотя он может кое о чем подозревать. У Германа необыкновенно развита подозрительность. А потом… он ужасно ревнив. И знаешь, он пытался ее выслеживать!
— Что ты говоришь? Об этом я ничего не знал.
Про себя я подумал, что у Германа были весьма солидные основания для ревности.
— В том-то и дело, — продолжал Эрик. — Он подкрадывался к вилле Хильдинга, чтобы увидеть их в окно. Часто он подходил к филологическому факультету, желая убедиться, что она там. И когда я шел сегодня вечером на свидание с Мэртой, то чуть не попался в его лапы возле самой «Каролины». Мне пришлось сделать немалый крюк, из-за этого я и опоздал. Мы должны были встретиться возле филологического факультета в половине десятого. Он немного помолчал.
— Для них обоих было бы лучше, если бы они разошлись, сказал он задумчиво.
Мы подошли к филологическому факультету. Он был весь погружен во мрак. Лишь в нижнем этаже светилось несколько окон. Я указал на них Эрику и надежда на грог в душе моей почти угасла.
— Черт возьми! — вырвалось у него. В тот же миг свет потух. Дверь медленно отворилась. Кто-то осторожно вышел на лестницу, прикрыл за собой дверь и неторопливо направился к нам. Это был полный господин с зонтиком и в галошах. Приглядевшись, я узнал Абрахама Карландера.
— Добрый вечер, — поздоровался я.
Он удивленно посмотрел на нас и коротко кивнул в ответ. Он не узнал меня.
— Простите, — сказал Эрик. — Вы не знаете, господин Хофстедтер еще на факультете?
— Хофстедтер? — переспросил Карландер. — Это кто-нибудь из библиотеки? Там все закрыто.
— Госпожа Хофстедтер — ассистент кафедры, — объяснил Эрик.
— Ассистент! — презрительно фыркнул Карландер. — Теперь у нас такое бесчисленное множество никому не нужных ассистентов, что я не могу их всех знать.