— Ирония судьбы, — пробурчал я.
— Вот именно, — ответил Харальд. — И возможно, Берггрен даже не заметил, что надел совсем не те галоши, в которых пришел на следственный эксперимент. Ведь в вестибюле довольно темно.
Он снова начал прогуливаться по комнате.
— Перед следственным экспериментом Берггрен заходил в «Каролину», — продолжал Харальд. — Ему надо было отогнуть гвоздь в окне туалета, чтобы вечером он мог беспрепятственно туда влезть. В «Каролине» он по ошибке надел галоши Карландера.
— Он уже тогда замыслил убить Мэрту?
— Не думаю. Убийство было совершено, так сказать, экспромтом. И потом ему тоже приходилось прибегать к экспромтам. В результате он допустил ряд ошибок.
— Например? — спросил я.
— Например, он приводил множество фактов, которые при проверке оказывались не соответствующими действительности. Сначала он смело признался в том, что должен был встретиться с госпожой Хофстедтер. Это было опасное признание, но откровенность всегда располагает к доверию. Берггрен вел себя как человек, которому нечего скрывать. Разумеется, ему не хотелось привязывать эту встречу к «Каролине», где она состоялась на самом деле, и он перенес ее в здание филологического факультета. Ведь он знал, что раньше госпожа Хофстедтер встречалась там с Улином. Но уже здесь у него вышла осечка.
— Хильдинг, да? — спросил я.
Харальд кивнул.
— Правда, Улин еще ни в чем не признался, — сказал он. — Пока еще не признался. И конечно, мы все равно узнаем то, что он пытается скрыть. Но он не убийца. Данные Бюгдена снимают с него все подозрения в убийстве.
— То есть? — спросил я.
— Бюгден возвращался от тебя в четверг в половине десятого вечера, — ответил Харальд. — В кабинете Улина в университете в это время горел свет. Бюгден увидел свежие следы со специфическим узором на подошве и воткнувшейся в нее кнопкой. Они вели к подъезду, а не из подъезда. На ботинках Улина как раз такие подошвы. Он ведь не мог одновременно сидеть в канцелярии университета и убивать госпожу Хофстедтер в «Каролине».
Харальд приоткрыл дверь и выглянул в коридор.
Очевидно, он получил от кого-то, стоявшего за дверью, отрицательный ответ.
— Итак, на чем я остановился? — спросил он. — Ах да… Несомненно, Улин как раз перед убийством пришел в университет, может быть, за одну-две минуты до половины десятого. Возможно, он действительно проводил ее немного от здания филологического факультета. Улин рассказал об этом Турину до того, как узнал об убийстве. И возможно, они расстались возле «Каролины», где госпожа Хофстедтер должна была встретиться с Берггреном.
— Значит, показания Эрика противоречат в данном случае показаниям Хильдинга?
— Да, но это еще не так страшно. Хуже то, что он старается подвести под подозрение Германа Хофстедтера. Он утверждает, что чуть не наткнулся на Хофстедтера возле «Каролины» за несколько минут до половины десятого. А мы знаем совершенно точно, что Хофстедтер подошел к филологическому факультету через несколько минут после половины десятого. В тот самый момент, о котором говорит Берггрен, Хофстедтер еще сидел в автобусе или только садился на Большой площади.
— Но Эрик мог просто ошибиться на несколько минут, — предположил я.
— Нет, тут не ошибка, — возразил Харальд. — Он утверждает, что из-за встречи с Хофстедтером он чуть было не опоздал к месту свидания, так как ему пришлось покружить по парку. Тем самым он хочет подчеркнуть, что в действительности он подошел к филологическому факультету вовремя, то есть в половине десятого. Там, по его словам, он прождал около четверти часа, что совершенно исключается. В этом случае его непременно поймал бы ревнивый Хофстедтер, который все время был начеку.
— Но возможно, Герман тоже лжет, — возразил я.
— Ты забываешь, что показания Германа о поездке в автобусе были подтверждены пассажиром, запомнившим его.
Харальд помолчал, рассеянно тыча пальцем в цветы Авроры фон Лёвенцан.
— Итак, Берггрен лжет в обоих случаях: и когда указывает время встречи с Хофстедтером, и когда утверждает, что прождал возле филологического факультета около пятнадцати минут. И конечно, он лжет, заявляя, что должен был встретиться с госпожой Хофстедтер возле филологического факультета. Но в одном пункте он не лжет, и это очень важно.