Но она мокрая. Я знаю, что она хочет меня. Провожу головкой члена по ее влажной щели. Весь дрожу от усилий сдержать себя. Каждая клеточка моего тела кричит о том, чтобы я повалил ее на пол и грубо трахнул, навсегда пометив ее клыками.
Эмбер меняет положение и открывается для меня, и я резко подаюсь бедрами вверх, проникая в нее. Дрожь удовлетворения пробегает по моему телу. Как будто я только что нашел дом.
Никогда в жизни не чувствовал себя так хорошо. Зрение обостряется, и зверь во мне рвется вперед. Я обхватываю Эмбер за талию, поднимаю и опускаю ее на член, надеясь на судьбу, что не наставлю ей синяков, не напугаю ее тем, как сильно хватаю и как глубоко вхожу.
Наши тела двигаются навстречу друг другу, и темное всепоглощающее желание завладевает мной целиком.
Она издает ободряющие звуки… распутные.
— Эмбер… Эмбер… Я хочу… мне нужно… — Боже, я даже не могу составить предложение. Я трахаю ее так, словно умру, если не насыщусь. Если не войду глубже. Быстрее.
Я зажмуриваю глаза, борясь с желанием овладеть ею целиком. Пока борюсь со своим волком за контроль над ней, быстро и жестко насаживаю ее на член, владею ее телом, полностью доминирую над ним.
— Да, Гаррет, — кричит она.
— Кому ты принадлежишь? — рычу я, оседлав волну вожделения, настолько высокую, что просто схожу с ума. Каждый толчок в ее тугой канал заставляет меня сходить с ума.
— Тебе! Пожалуйста, Гаррет, я так близко.
— Я дам то, что тебе нужно, — снова рычу в ответ, надеясь, что смогу это сделать, потому что жар, охвативший меня, горячее магмы. Я встаю и нагибаю Эмбер, как тряпичную куклу. Теперь могу войти в нее с большей силой.
Она кричит. — Вот так! О Боже, да. Пожалуйста, не останавливайся, не останавливайся, пожа-а-алуйста. — Ее накрывает оргазм. В тот момент, когда ее внутренние мышцы сжимают член, поводок на волке срывается.
Мои движения становятся все более резкими, так как Эмбер продолжает стискивать член все сильнее и сильнее. Рычание заполняет комнату. Открывая глаза, понимаю, что это из моего горла вырываются эти звуки. С клыков капает секрет, который я введу при укусе. Я так хочу ее укусить, пометить. И весь в напряжении.
И в этот момент я кончаю. Сперма бьет струей. Я сажусь и прижимаю Эмбер к себе, мой рев отражается от стен. Если бы она была волчицей, я бы укусил ее за загривок, но должен быть чертовски осторожен. Я убираю с ее шеи светлые волосы и впиваюсь зубами в мягкую трапециевидную мышцу, где меньше всего шансов нанести ей серьезную травму.
Сдерживая бурю эмоций, глубже вонзаю зубы в ее плоть.
Эмбер вскрикивает, и я зажмуриваю глаза, борясь с нахлынувшим чувством вины, но снова кончаю, продолжая в нее входить. Извлекая клыки из ее плоти, я вылизываю рану. Благодаря антителам, содержащимся в моей слюне, рана быстрее заживет. — Все позади, детка. Мне так жаль. — Я хватаю свою футболку и сворачиваю ее в клубок, затем прижимаю к ране, останавливая поток крови.
Эмбер снова ахает и хнычет. Она оборачивается, и в ее широко раскрытых голубых глазах стоят слезы.
— О боже, — задыхаюсь я, у меня самого глаза слезятся.
Она прикасается к моему лицу. — Нет, все хорошо, все хорошо, все хорошо.
Я поднимаю ее с колен и хватаю одеяло с кровати, и затем им укутываю Эмбер.
Видимо, на моем лице написан ужас, потому что она поднимает руку. — Я в порядке. В порядке. — Но, черт возьми, кровь пропитывает футболку у ее плеча. Мне хочется разбить все, что попадется под руку. Моя женщина ранена, и это моя вина.
— Эмбер. — Я произношу ее имя, как молитву. Как причитание. Я прошу прощения, хотя она его уже получила.
Раздается стук в дверь. — Все в порядке? — спрашивает Трей.
Я поднимаю Эмбер и укладываю ее на кровать, затем натягиваю джинсы и открываю дверь. На пороге стоит Трей, за ним Джаред.
Никогда еще не был так благодарен за поддержку товарищей по стае, особенно если учесть, что я только что пытался разбить им лица. — Как думаешь, ей нужно наложить швы? Или что там люди делают с ранами?
Трей входит, излучая спокойствие. — Дай-ка я посмотрю. — Он берет футболку у Эмбер и осматривает раны. — Нет. По-моему, все в порядке. Крупные артерии не задеты. Думаю, с ней все будет хорошо. В любом случае, швы на колотые раны не накладывают; люди говорят, что рану лучше подсушивать, чтобы не занести инфекцию.
Слава богу. Надеюсь, он знает, о чем говорит.
Джаред достает бутылку обезболивающего с испанской этикеткой. — Я сходил за ибупрофеном, — говорит он Эмбер. — И вот еще кокосовое масло, потому что оно должно быть антибактериальным и противогрибковым.