– Да, думаю, что да, – ответила девушка.
– Моя жена хотела денег – деньги были необходимы для Мэндрейка. Я же стремился к одиночеству. Боюсь, что сейчас я об этом сожалею, но принц был очень богатым человеком. Для него двадцать тысяч гиней – сумма небольшая, но для Мэндрейка – солидная. Вот я и умер. Умер от оспы! В последние дни, перед самой смертью, за мной ухаживали только моя жена и самый преданный слуга.
Гроб заколотили раньше, чем кто-либо мог увидеть меня, чтобы никто не подхватил инфекцию. Меня с большими почестями проводили в семейный склеп. Но вот он я – живой мертвец!
Старик хихикнул, и девушка тоже рассмеялась.
– Потрясающая история, – воскликнула она, – захватывающая и достойная того, чтобы о ней написать.
– Часто я сам об этом думал, – сказал старый маркиз, – может быть, когда-нибудь я напишу об этом, но этого никто не напечатает.
– А ваш сын? Он не против? – Серина не могла удержаться от того, чтобы не задать этот вопрос.
– А, Джастин! Он не знал об этом целый год. Сначала он был сильно рассержен; никогда еще я не видел его таким разъяренным. Сын поклялся, что расскажет всем об этом. Он создавал нам массу трудностей, но нам удалось убедить его – Хэриет сделала это. Только одно могло остановить его – деньги потрачены, и никто не хочет их возвращать, и я все же был доволен. Предпочитаю жить так, как сейчас. У меня есть все, что нужно – комфорт, слуга, вид из окна и сознание того, что я здесь, в Мэндрейке. Более того, у меня есть время для работы. Если бы вы только знали, как я презираю этих ограниченных людей, с которыми мне приходилось встречаться каждый вечер. Если они и умели читать, то никогда этого не делали, разве только письма с приглашениями на очередной светский раут. О, а эти бесконечные обеды! Слава Богу, сейчас я свободен от тягот этого beau monde[3].
Он говорил как озорной мальчишка, который не хочет в чем-то признаваться, и Серина не удержалась от смеха.
– Я вам очень признательна, милорд, за то, что вы доверили мне свою тайну. Уверяю вас, я никому не расскажу. А сейчас мне пора идти, больше не хочу нарушать вашего одиночества.
– А, но иногда мне нравится, когда меня навещают; – сказал старый маркиз, – особенно если гости такие молодые и красивые, как вы.
Девушка улыбнулась.
– Спасибо за комплимент, милорд. Можно мне снова прийти?
– Буду очень огорчен, если вы больше не придете. Но помните, ваш приход должен оставаться в тайне, и никому не говорите, что мы с вами встретились.
– Даю честное слово, милорд, что никто не узнает о том, что я нашла к вам дорогу. А если вы хотите, чтобы я здесь больше не появлялась, это очень просто – вы заприте дверь на замок.
– У меня и в мыслях нет подобного, и дверь останется открытой, всегда будет открытой; обещаете, что вернетесь?
– Обещаю.
– А сейчас вы, наверное, хотите выйти в сад. У меня, конечно, есть мой собственный выход, и по ночам я выхожу подышать свежим воздухом. Мы с Ньюменом гуляем вместе. Мэндрейк неповторимо прекрасен в лунном свете. Как-нибудь ночью приходите ко мне, и я покажу вам, как он прекрасен.
– С удовольствием, – ответила она.
Старик позвонил в колокольчик, и в ту же секунду открылась дверь.
– Покажите леди дорогу в сад, Ньюмен.
Серина сделала реверанс.
– До свидания, милорд, и еще раз спасибо.
– Ваш покорный слуга, дорогая.
Он поцеловал ей руку. На миг, когда он наклонился, очертания его широких плеч напомнили девушке о Джастине, и она представила, что это он целует ей руку.
Глава 10
– Как я тебе завидую! Какая амазонка! – сказала Изабель, направляя свою лошадь к Серине, которая, верхом на гнедой кобыле, ждала ее на другом конце лужайки. – Никогда не встречала такого великолепного бархата, – заметила Изабель, снимая перчатку и протягивая руку, чтобы погладить юбку костюма, – клянусь, такого в Англии не достанешь ни за какие деньги.
Серина вспыхнула и, озираясь вокруг себя, постаралась переменить тему разговора.
– О, кажется, к нам едет лорд Вулкан.
– Да, точно, лорд Вулкан, – раздался голос, заставивший обеих девушек вздрогнуть от неожиданности.
Лорд Джиллинхэм, верхом на лошади, подъехал к девушкам незаметно, а за ним, тоже верхом, следовал Николас.
– А, вот вы где! – воскликнула Изабель. – Мы с Сериной сердимся на вас обоих. Мы думали, в вас достаточно благородства, могли бы нас подождать, пусть даже мы чуточку опоздали. И вместо этого узнаем от мальчика из конюшни, что его светлость и мистер Стэверли уже не смогли нас ждать и уехали.
Джилли засмеялся.
– Ну и мерзавка же ты, Изабель! Но мы с Николасом возмущались. Мы достаточно долго ждали женщин, и это их не оправдывает, какими бы они ни были привлекательными.
– Серина, ты когда-нибудь встречала подобную нелюбезность? – с показной обидой спросила Изабель.
– Ну, не принимай это так близко к сердцу, – умоляюще сказал Джилли, – и не осуждай Николаса. Бедный парень готов был ждать до утра, если бы я ему позволил.
Николас смутился, но ничего не сказал, а Серина подумала, что, если бы они были вдвоем, она бы его укорила за такое унижение и уступчивость, когда дело касалось Изабель. Просто сейчас был неподходящий момент, и она так или иначе упустила возможность защитить его, так как в эту минуту показался маркиз верхом на черном коне, с которым с трудом справлялся.
– Ого, сэр, какое прекрасное животное, – воскликнул Джилли.
– Доброе утро, милые дамы, – произнес тот, приподнимая шляпу, а затем ответил лорду Джиллинхэму: – Вы правы! Гром – великолепное создание, но им тяжело управлять. В нем слишком много арабской крови.
Поняв, что на него обратили внимание, Гром начал бить копытом, затем прогарцевал по кругу.
Трудно было недооценить умение маркиза править лошадью.
– Осторожно, Джастин, – предупредила Изабель, – я до смерти напугана этим чудовищем. Он с норовом, может сбросить вас в любую минуту.
Маркиз улыбнулся.
– Я буду осторожным, Изабель. Гром, между прочим, уже узнает своего хозяина. А сейчас, с вашего позволения, я буду изгонять из него дьявола.
Маркиз дал шпоры коню и умчался.
– Черт возьми, приходится признать, что этот мерзавец все-таки великолепный наездник, – уныло произнес Николас, а Изабель рассмеялась.
– Бедный Николас – еще один повод для нытья. Поверь мне, ты держишься в седле, как прирожденный наездник.
– Николас всегда мастерски справлялся с лошадьми, – сказала Серина.
Николас был хорошим наездником, но серая кобыла не давала ему возможности продемонстрировать свое мастерство, чтобы сравниться с Вулканом.
Гости отправились в другой конец парка. Серина держалась немного поодаль, не желая участвовать в общей беседе. Она не искала уединения, боясь собственных мыслей. Столько всего произошло, события последних двух дней так утомили девушку, что ей хотелось хотя бы минутной передышки, чтобы. рассеять все черные тучи, нависшие над ней, и не думать о проблемах.
Серина любила верховую езду с самого детства.
Но у них в Стэверли никогда не было таких лошадей, как в Мэндрейке. Грациозная, чувствительная лошадка, на которой она сейчас сидела, принадлежала к великолепной породе и, как говорил конюх, «очень подходила юной леди». Серина знала, что ей очень идет новая амазонка из великолепного бархата, который привлек внимание Изабель. Шею обрамляли настоящие кружева, а со шляпы до самых плеч свисало длинное перо. Она была одета элегантно и по последней моде. Серина не переставала думать, обратил ли маркиз внимание на нее, и если так, то что он подумал. Прошлой ночью ей так и не удалось уснуть, она лежала в темноте с открытыми глазами и вспоминала события последних дней.
Ей представлялся и престарелый маркиз в окружении книг, и длинный коридор, по которому она шла в поисках маркизы, и пещера, ярко освещенная факелами, и лица контрабандистов, и маркиза, стоящая среди них, красивая, сияющая, сказочная... и... темная струя крови, хлынувшая изо рта умирающего человека.