Рация бешено загомонила, когда на крыльцо вышел второй человек, неотличимый от первого. Кто это, бандиты? Что там происходит?
У дверей началась какая-то суета. Я пригляделся… и челюсть у меня упала быстрее, чем вертолет с крыши.
Из собора вышли и выстроились в две колонны около тридцати человек.
Все в коричневых сутанах.
Все в лыжных масках.
Отличить бандитов от заложников было невозможно.
91
— Есть визуальный контакт? — заорал Уилл Мэтьюс по рации.
Тридцать фигур медленно спускались по ступеням собора к седанам.
— Стойте! — крикнул кто-то. — Сканируем их на предмет скрытого оружия.
Снайпер на крыше «Сакса» опустил винтовку и поднес к глазам прибор, напоминающий длинный бинокль. В конце концов он отложил прибор и заговорил:
— Не стрелять. Цель неясна. Тепловое сканирование показало, что они все вооружены. Мы не можем сказать, кто есть кто.
Я так затряс головой, что наушники чуть не слетели. Джек и компания снова обвели нас вокруг пальца. Они знали, как опасна будет перебежка от дверей до машин. Знали, как мы поступим, поэтому замаскировали всех. От снайперов не было толка.
Одетые в коричневое фигуры рассаживались по машинам по трое-четверо. Двери закрывались одна за другой. Вот и все. Еще один блестящий шанс упущен — точнее, уведен из-под носа. За рулем мог быть бандит, а мог и заложник с приставленным к затылку дулом пистолета. Узнать наверняка было невозможно.
Я заметил, что по обе стороны Пятой изо всех окон на дорогу смотрели замершие в ожидании горожане и журналисты. С высоты моего полета картина была похожа на парад славы, только вместо героев войны или звезд спорта в машинах были бандиты и звезды-заложники.
Я пристально вглядывался в стоявшие внизу седаны, все еще пытаясь ответить на главный вопрос: как похитители собираются уйти с острова Манхэттен? Учитывая непредсказуемые и дикие события последних часов, я подозревал, что все закончится кровавой баней.
Через несколько секунд мой желудок подпрыгнул — но не от морской болезни.
— Беннетт! — взорвался в рации голос Уилла Мэтьюса. — Не упусти их! — Свои слова он сопроводил крепкими выражениями.
Авиаторские черные очки и шлемофон практически скрывали лицо пилота, но, присмотревшись, я увидел, что за штурвалом была женщина. Увидев ее самодовольную ухмылку, я понял, что показать сейчас свою слабость — значит, опозориться на всю жизнь.
— Чего ждем? — осведомился я, и машина камнем рухнула вниз.
92
Мы шли на бреющем полете над кавалькадой черных седанов. Лопасти со свистом рассекали воздух в каких-нибудь шести метрах от гладких стеклянных и резных каменных фасадов по обе стороны авеню. Я с трудом сглотнул слюну. Даже на машине ездить по этим улицам было сущей нервотрепкой.
Из-за сильной непрекращающейся вибрации вертолета казалось, что тронувшиеся с места машины, дрожа, с трудом пробиваются сквозь поток воздуха от винта. Куда, черт возьми, собрались похитители?
Ремень безопасности врезался в грудь — вертолет наклонился и рванул вслед за ними.
Мы шли в хвосте процессии, пролетая мимо фешенебельных магазинов — «Картье», «Гуччи», Трамп-тауэр… Похоже, бандиты решили напоследок взглянуть на витрины любимых магазинов.
Но возле магазина «Тиффани» на углу Пятьдесят седьмой произошло нечто совсем уж странное.
Машины затормозили.
Перерыв на завтрак? Или Джек в качестве финального аккорда еще и ограбит ювелирный магазин? Все возможно. Я наблюдал и ждал, а лопасти винта отбивали такт в унисон с моим пульсом.
Простояв целую минуту, первая машина медленно тронулась с места и свернула налево, направляясь на запад по Пятьдесят седьмой. Когда еще четыре последовали за ней, я подумал, что странная процессия теперь поедет обозревать достопримечательности Вест-Сайда. Но шестая машина внезапно свернула на восток. Остальные поехали за ней.
Я отчитался об этом по рации.
«Ист-Сайд, Вест-Сайд… они сейчас разъедутся по всему городу», — подумал я, глядя, как седаны удаляются друг от друга.
Может быть, в одной группе бандиты, а в другой — заложники? С высоты все равно было не узнать.
— Можешь определить, кто в этих машинах? — тоскливо спросил Уилл Мэтьюс.
Я присмотрелся к двум вереницам, пытаясь хоть что-то выяснить, но запах дизельного топлива, головокружение и тряска здорово мешали сосредоточиться. Я сдался.
Если у меня и была какая-то зацепка, отсюда я ее не увидел.
— Никаких различий не вижу, — наконец ответил я.
— Куда сворачивать? — раздраженно спросила пилот. Вертолет завис над пересечением с Пятьдесят седьмой.
— На запад, — решил я. — Давай налево.
«В конце концов, если я ошибся и меня уволят, то оттуда на метро ближе до дома». По правую руку от нас пронесся «Бергдорф».
93
Свернув на восток по Пятьдесят седьмой и выровняв руль седана, Юджина Хамфри втянула воздух сквозь сжатые зубы. В тесной машине было жарко — пот лил в три ручья. От маски, которую на нее напялили, шел скотский запах; все это раздражало и отвлекало от дороги, но последнее, что ей было нужно, — потерять управление.
У обочины дороги она заметила двух полицейских. Они просто стояли у входа в художественную галерею на северной стороне улицы и во все глаза смотрели на проезжающие седаны.
Никто из них и пальцем не пошевелил! Неужели такое возможно?
Она была напугана и измотана до крайности, но сейчас не время раскисать. Она не позволит себе сломаться.
Когда последний раз она сама садилась за руль? Десять лет назад? Она вспомнила, как купила красный «мустанг» сразу после переезда из Уилинга — города в Западной Виргинии, неподалеку от Лос-Анджелеса. С тех пор началось ее стремительное путешествие.
Значит, вот как оно должно закончиться? В Рождество, в окружении дегенератов-преступников, три дня без душа? После всего, что она сделала. Тяжелая работа, расчеты на годы вперед, подъем на вершину из ниоткуда… Она не только сделала то, чего общество никогда не ожидало от человека ее происхождения. Она установила новые стандарты потенциала человеческой натуры. В этом мире она была воплощением доброй, могущественной силы.
Но в конце концов, она прожила полную жизнь. Сделала почти все, что от нее зависело.
Юджина ахнула — бандит, сидевший рядом с ней, грубо ткнул ее под ребра стволом обреза.
— Газуй! — крикнул он.
Женщина почувствовала, как отчаяние разлетелось в клочья, уступив место адреналину.
«Газовать? Но проблемо, сейчас я тебе устрою».
Она вдавила педаль в пол, и восьмицилиндровый двигатель взвыл. Здания и витрины по обе стороны улицы слились в сплошной поток. Налетев на кочку на Парк-авеню, седан высоко подпрыгнул.
— Вот так, мать! Жми! — прорычал бандит, когда машина приземлилась, высекая искры из асфальта.
Машина неслась по направлению к Лексингтону. Юджина мельком заметила, как на тротуаре блеснул стальной баллон с азотом, принадлежавший телефонной компании. Она прикинула, что будет, если врезаться в него на полном ходу.
Казалось, что Нью-Йорк — и весь мир вместе с ним — с неумолимой силой летит на неподвижную машину на скорости межпространственного прыжка.
94
Вереница седанов медленно ползла на запад по Пятьдесят седьмой. В просветах между небоскребами на Седьмой авеню я заметил еще несколько вертолетов. Такого внимания к медленно едущей горстке машин не было со времен белого «Бронко» О. Дж. Симпсона.
У выхода из метро на Шестой авеню машины притормозили, и я насторожился. Не хватало еще, чтобы они нырнули в подземный лабиринт нью-йоркского метро.
Но потом машины проехали перекресток и набрали прежнюю парадную скорость.