– О чем тут говорить? Я люблю тебя, ты любишь меня, теперь давай займемся сексом.
Опустив руки на бедра, я обогнула его и села на диван, на этот раз самостоятельно.
– Нам много о чем надо поговорить, Калеб Моррисон.
– Например? – Он надулся, очевидно, будучи разочарованным.
Я в задумчивости рассматривала его. С чего начать? Все было так запутано и, в отличие от него, я не могла в данный момент просто вернуться к жизни и прыгнуть в постель, забыв обо всех наших проблемах. Вчерашний вечер был замечательным, многие мечты сбылись. Калеб занимался со мной любовью, и хотя это сильно смахивало на изнасилование в машине, но в тоже время было романтично, потому что он сказал, что любит меня.
Некоторые ребята, могут заявить о своей любви в гораздо более сентиментальной манере, но я знала, каким был Калеб, и я любила его именно таким. Для Калеба, все это было романтичным. Но даже теперь, когда мечта сбылась, это вовсе не значит, что все стало абсолютно идеально. Я верила Калебу, когда он сказал, что любит меня. Оглядываясь на последние пару месяцев, я могла видеть, что так оно и было.
Но были проблемы, которые продолжали беспокоить меня.
Слава богу, у нас было время побыть наедине в квартире его мамы, чтобы обсудить наши отношения. Моя мама не ждала меня раньше полудня, а еще не было и десяти утра.
– Присядь, – сказала я ему, а затем добавила: – Пожалуйста.
Он выглядел недовольным, но подчинился и сел в кресло напротив меня. Скрестив руки на груди, он осторожно спросил:
– О чем ты хочешь со мной поговорить?
Я нервно облизнула губы.
– Вчера вечером ты сказал мне, что моя мама угрожала тебе моим отъездом в Техас, если ты не расстанешься со мной. И это стало причиной, по которой ты сделал мне больно. Но ты не объяснил мне самое главное.
– Я рассказал тебе всё, что произошло, и почему я сделал то, что сделал. – Он смотрел в пол, его лицо скрылось за маской сосредоточенности. Его голова склонилась, и прядь черных волос упала на глаза. Он взглянул на меня:
– Так что там самое главное?
Даже зная теперь, что он любит меня, я все еще испытывала боль. Снова стараясь не заплакать, я спросила:
– Почему ты решил разбить мне сердце, вместо того, чтобы сказать правду?
Он заерзал в кресле и выглядел виноватым. С видимой неохотой он признался:
– Думаю, я просто был в панике. Когда твоя мать пригрозила отправить тебя к отцу или еще дальше, если понадобится, я сделал это, потому что ее угрозы звучали очень реально и я не сомневался, что она сделает что-то настолько ужасное. Я подумал, что, в конце концов, продумаю что-нибудь, чтобы мы могли быть вместе. Но, конечно, только если ты, по крайней мере, будешь поблизости.
Проклятье, я все равно вот-вот заплачу. Паника прорвалась наружу, и Калеб бросился ко мне, чтобы заключить меня в объятия.
– Шшш, не плачь. Все будет хорошо. Мы просто должны быть осторожны некоторое время.
Вытирая свои слезы беспокойными пальцами, я откинула голову назад, чтобы посмотреть на него.
– Ты уверен, что именно поэтому так легко ей подчинился? Может быть, ты испугался чего-то другого?
Он не смотрел на меня, когда спросил:
– Чего еще я мог бояться?
Вырвавшись из его объятий, я прошлась по комнате и, наконец, обернулась к нему:
– Меня!
Он сдержанно спросил:
– Почему я должен был тебя бояться?
Я обхватила себя руками, принимая оборонительную позицию, и уставилась в пол.
– Кого ты пытался защитить, Калеб? Меня или себя?
– Я не понимаю: о чем ты? – Его слова выдавали напряжение.
– Да ладно, Калеб? Подумай об этом! Ты мог бы сказать мне и сделать именно то, что мы и планируем делать сейчас, скрывать наши отношения. Вместо этого, ты солгал и сказал, что не любишь меня, причинил мне боль и в течение нескольких недель игнорировал меня. Я знаю, что угрозы моей матери стали весомой частью твоей личной причины, но это не всё.
Он выглядел рассерженным, но меня это не волновало. Я хотела… мне нужна была правда.
– Я думаю, что ты уцепился за этот предлог, чтобы отстраниться от меня. Наша поездка в Лас-Вегасе была … очень впечатляющей. Я сказала, что люблю тебя, и ты запаниковал и из-за этого тоже. Твоя натура проявилась страхом обязательств. Думаю, что моя мама стала отговоркой, позволившей тебе убежать от меня и своих чувств.
Ошарашенный взгляд, который сменился пониманием, заставил меня еще больше хотеть плакать.
И я сделала это.
Может быть, он сам и не понял, но подсознательно все еще боялся всего того, что означало влюбленность. Выскочив из комнаты, я слышала его шаги по паркету у меня за спиной. Я попыталась закрыть дверь его спальни, но он уже догнал меня и остановил. Вместо этого, я подошла к окну и встала спиной к нему, глядя на улицу. Тихие слезы текли по моему лицу.
Я была переполнена слезами.
Я чувствовала, что он стоит за мной. Просто стоит там.
– Джанна, я люблю тебя.
Мои плечи были поникшими, руки скрещены на груди и он схватил меня за локти.
– Как я могу знать, что ты не испугаешься и не убежишь снова?
Его голос был хриплым.
– Ты можешь рассчитывать на меня, Джанна. Я целиком и полностью принадлежу тебе. Я обещаю быть с тобой всегда, если это то, чего ты хочешь. Тебе исполнится восемнадцать через полтора года, и мы сможем сказать твоей маме, чтобы она катилась к черту.
Итак, несколько недель мы провели в разлуке, но любовь одержала победу. Он больше не боялся, и я тоже не должна бояться.
Обернувшись, я обхватила себя руками. И его руки автоматически сомкнулись вокруг меня, предлагая безопасное место. Я отдалась тому, чего мы оба хотели, позволяя ему вести меня к своей постели.
КАЛЕБ
Возвращение в пригород и необходимость высадить Джанну за квартал от её дома, действительно разозлили меня. Мы не должны скрывать свою любовь так, словно это преступление. Мы не делали ничего плохого. Ну, разумеется, за исключением некоторого добрачного секса.
На полпути к квартире отца, зазвонил мой сотовый. Надеясь, что это Джанна, я проверил номер. Это была моя мама. Я нажал на кнопку, чтобы ответить:
– Алло?
– Калеб, – сказала она строгим голосом.
– Да, мама? – Мы оба знали, что моя благовоспитанность просто фигня.
– Я только что вернулась домой и обнаружила трусики на полу в твоей спальне.
Я подавился смехом.
– Это не то, что ты подумала.
– Ты собираешь взяться за старое?
– Определенно нет, – заверил я её, не желая заводить подобный разговор с мамой. – Они принадлежат Джанне.
Она глубоко выдохнула в трубку.
– Знаю, что не должна чувствовать облегчение, но все же я чувствую именно это. То, что ты сексуально активен только в отношениях с одной девушкой, безусловно, облегчение. Джанна хорошо на тебя влияет. За исключением нескольких звонков из школы о прогулах, ты на удивление хорошо себя вел.
Даже не знаю смеяться или надуться на нее и повесить трубку.
– Я ранен прямо в сердце, разве я уже не твой хороший маленький мальчик?
– Надеюсь. – Её тон был пронизан юмором. – Но, по крайней мере, в последнее время мне не приходилось забирать тебя из полицейского участка.
– Я всегда был законопослушным, – заверил я ее, стремясь к тому, чтобы бы мой голос звучал абсолютно искренне.
– Калеб, я никогда не поверю, что кто-то принял тебя за парковщика у того ресторана, и именно поэтому вы с Данте гоняли на спортивном автомобиле стоимостью в сто тысяч долларов. Или в то, что кто-то добавил спиртное в ваши напитки на вечеринке, и поэтому тебя арестовали за продажу алкоголя несовершеннолетним, когда тебе было тринадцать.
Я знал, что она выбирает самые незначительные неприятности, в которые я попадал, нарочно игнорируя худшее из всех моих прегрешений.
И я любил её за это.