Дверь у Эдди за спиной открылась, и внутрь вошли двое мужчин. Значит, они проходили мимо машины, значит, они могли… Нет. Не могли. Машина была закрыта и заперта, все прикрыто, она выглядела как любой другой автомобиль.
– Ты варишь кофе?
– Только через фильтр.
– Ладно, давай двойной фильтр.
– Тебе как? Эдди?
Да, все правильно, лучше еще немного здесь постоять, поболтать, не показывать виду, что тебе не терпится смыться.
– С молоком, один сахар. Спасибо.
Ассортимент в туалетных автоматах был лаконичный. Два ряда с презервативами, один с тампонами. Еще один, с тонкими колготками, был забит до отказа – особенного спроса на них в Холли Буш не было. Доход с них был небольшой, даже несмотря на то что цены были задраны до небес. Настоящие деньги приносили именно сигареты. Они приезжали в крепко запечатанных коробках от томатного супа.
Один из тех двух мужчин зашел внутрь. Быстро глянул на Эдди. Увидев, как Эдди, опустив голову, складирует стопки пачек в машину, мужчина рассмеялся.
– Что, помогаешь снижать рождаемость?
В баре на стойке уже ждал кофе, вместе с плоской жестяной тарелочкой для мелочи. Второй мужчина сидел в холле, но настолько погрузился в чтение Рэйсинг Пост, что даже не поднял голову. Кофе оказался вполне приличным, да и Брайан ушел в подсобку, так что разговоры были ни к чему.
– До скорого!
В ответ на крик Эдди откуда-то донеслось только невнятное ворчание.
Товар все еще лежал на заднем сиденье. Пока его надо было как следует прикрыть, а потом, наверное, все можно будет сложить обратно в багажник. Потом.
Мысль о том, что находилось в багажнике сейчас, пробежала знакомым, долгожданным электрическим зарядом через все тело Эдди. Когда вот так накрывало, с этим ничто не могло сравниться, ничто так сильно не возбуждало и не могло дать настолько глубокого чувства удовлетворения. Откуда она бралась, эта ни с чем не сравнимая тяга, эта жажда, утолив которую можно было испытать сильнейшее из удовольствий? Для других людей ребенок – это сын или дочь, или милое дитя, прогуливающееся по улице, или вопящий раздражающий фактор; это кто-то, кого надо учить алфавиту и одевать, кто-то вонючий, или сопливый, или прелестный, да и много чего еще. Для Эдди ребенок был всем вышеуказанным. Но еще на Эдди иногда нападала жажда. И, когда это происходило, ребенок становился возможностью.
Машина свернула с дороги на Холли Буш и помчалась по двухполосному шоссе, но в этот момент янтарным светом загорелась лампочка, предупреждающая его о том, что в баке кончается бензин.
– Гадство.
Заправочная станция точно была в Китби. Не надо искушать судьбу, не стоит рисковать, ведь так можно и заглохнуть. Боже, от одной мысли было не по себе. Ладно, нужно замедлиться, можно попробовать растянуть, просто не надо жечь топливо.
До заправки в Китби была целая вечность.
Семь
Саймон Серрэйлер сидел вместе с Джимом Чапмэном в его офисе. Они оба сидели молча и думали. Саймон не вернулся в Лаффертон. Потому что рассчитывал, что основные события будут разворачиваться здесь и завершатся тоже здесь, положив тот или иной конец как его расследованию, так и расследованию полиции Северного Йоркшира. А еще потому, что он воспрял духом и наслаждался возможностью поучаствовать в деле.
Чапмэн сидел, соединив кончики пальцев перед носом, и смотрел на свой стол. Поездка в поселок, где жил похищенный ребенок, была именно так мучительна, как они и ожидали. У Серрэйлера в памяти все еще были свежи воспоминания о родителях Дэвида Ангуса, но они были еще сдержанными по сравнению с Садденсами. Он никогда не видел такой откровенной, неприкрытой скорби, такой ярости и агонии и таких потоков слез. Мать раздирала ногтями собственное лицо, вырывала у себя клоки волос с корнем и кричала на полицейского психолога, находившегося рядом с ними. Люди стояли и смотрели на них округлившимися глазами, с нескрываемой враждебностью, в то же время одним своим присутствием демонстрируя, как они в них нуждались. Обоих мужчин трясло, когда они уезжали оттуда.
В какой-то момент Джим Чапмэн потянулся за телефоном. Каждое его движение казалось продуманным, каждое слово взвешенным. Саймон наблюдал за ним.
– Я хочу, – сказал он, – чтобы каждый серебристый «Мондео», замеченный на любой дороге в нашем регионе, отследили и проверили по документам. Если вы видите номерной знак, на котором первые три – повторяю, три символа – совпадают с упомянутыми, эту машину необходимо остановить, водителя опросить, автомобиль обыскать. И я хочу, чтобы все зарегистрированные в нашем регионе серебристые «Мондео» с этими символами на номерном знаке отыскали, а их владельцев навестили. Повторяю, все серебристые «Мондео».