По этой причине книгу необходимо читать вместе с другими исследованиями истории общества в период позднего сталинизма, работы, в которых на самом деле много информации о людях и их опыте[27].
Я также должен рассказать о качестве данных, которые были доступны для нас, о чем у меня еще будут причины рассказать далее в контексте конкретных обсуждений в каждой главе. Трудности работы с данными советского периода хорошо известны. Перед тем как попасть в архив, опубликованные данные всегда проходили строгую цензуру относительно того, что могут знать широкие массы, а что должно остаться в тайне. Практически все данные, которые я использую в своем исследовании, взяты из архивов, все они были помечены грифом «совершенно секретно». Особенно важно помнить, что они были подготовлены и обработаны таким образом, чтобы должностные лица из экономической и политической сферы могли ими пользоваться. В этом плане проблема не всегда заключалась в цензуре, но в других, в некоторых случаях, более сложных вещах, которые влияли на их точность. Как мы увидим в главах 4 и 5, в которых раскрывается вопрос смертности, рождения и смерти, не всегда точно регистрировались, имелись расхождения между цифрами, которые получались у различных органов по сбору данных. Как я отмечу в главе 5, в которой речь идет о детской смертности, существовало значительное расхождение, например между количеством рождений, мертворождений и смертей новорожденных, которые регистрировались в родильных домах и других медицинских учреждениях, и между официальными данными в отделах регистрации рождений и смертей (в медицинских учреждениях у персонала, как правило, было больше возможности зарегистрировать большое количество фактических событий). Секретность распространялась намного дальше принципа, что можно и что нельзя было публиковать. Она охватывала все филиалы медицинских учреждений и напрямую препятствовала их работе, нанося вред здоровью общества, о чем заявляли и сами практические работники. Как жаловался один санитарный врач в 1946 году: «Мы получаем больше информации из журналов о ситуации в Англии или Соединенных Штатах, чем здесь об Ивановской области. Я даже не могу передать [статистику] своему ассистенту для обработки. Единственное, что я могу, это самому пойти в специальный сектор и обработать цифры самостоятельно. Но в таком случае я становлюсь не более чем техническим ассистентом». Результатом такой бездумной и чрезмерной секретности стали трудности в борьбе с распространением заболеваний. Информация о количестве и способах выявления туберкулезных больных имелась только в тубдиспансерах, которые не передавали эти данные санитарным врачам – людям, чья работа заключалась в выявлении заболевших и препятствовании распространению заболеваний. Проблема была даже не в том, что разные организации общественного здравоохранения не обменивались информацией. Все было значительно глубже: информацией не делились даже люди, работавшие в одном здании[28]. И это были не единственные недостатки медицинских данных. В некоторых частях этой книги я пытаюсь использовать не официальные данные, а те, которые были опубликованы в исследовательских работах. В результате мы сталкиваемся с дополнительными проблемами: исследователей слишком сильно волновала проблема секретности: что можно сообщать, что нельзя, то есть они становились жертвами самоцензуры. Их методология зачастую неверна, и даже там, где они приводят здравые доводы, им мешает недостаток инструментов и надлежащих условий, поэтому достоверность их работ остается под вопросом.
Если известны трудности, с которыми сталкивались врачи и исследователи, то что это означает для нас – тех людей, которые пытаются сложить по кусочкам историю на основе подобных данных? Значит ли это, что все они ненадежны и что мы ничего не узнаем об этом аспекте советской истории? Вероятно, нет. С одной стороны, очевидно, что мы не можем быть уверены в том, что информация отчетов ГСИ или документов Центрального статистического управления столь же верна, как информация из документов, с которыми работают западные историки в своих странах. С другой стороны, мы обязаны попытаться раскрыть некоторые тайны, которые содержатся в данных, и, что еще важнее, мы можем попробовать распознать основные тенденции. Вот на этих выявленных тенденциях я сосредоточился в своей работе.
Сейчас остается дать лишь краткое резюме каждой из глав этой книги.
В главе 1 исследуется проблема содержания городов в чистоте. Как я уже упоминал, практически ни в одном российском городе не было развитой системы канализации; в большинстве областных городов она была либо ограниченная, либо ее не было вообще. Помимо деградации дворов и улиц это вело еще к серьезной проблеме – как убирать человеческие отходы из городов. Это всегда было трудной задачей, но после войны городские власти столкнулись с недостатком транспортных средства, топлива и лошадей. Города в основном полагались на массовые кампании по уборке, которые проходили два раза в год, во время которых убирались все скопившиеся за зиму и лето отходы и экскременты, но бо́льшую часть года городские жители существовали в грязной среде.
27
Помимо моей книги см.: Soviet Workers and Late Stalinism. Cambridge: Cambridge University Press, 2002 [на рус. яз.: Фильцер Д. Советские рабочие и поздний сталинизм. М.: РОССПЭН, 2011], сопроводительным томом к которой является настоящее издание, можно посмотреть работы Елены Зубковой, которые перечислены в библиографии; а также: Зима В. Ф. Голод в СССР 1946-1947 годов: происхождение и последствия. М.: Институт российской истории РАН, 1996; Late Stalinist Russia: Society Between Reconstruction and Reinvention / ed. J. FYrst. London: Routledge, 2006; Juliane FYrst, Stalin’s Last Generation: Youth, State and Komsomol 1945-1953: Ph. D. Dissertation. University of London, 2003; Qualls К. From Ruins to Reconstruction; Jones J. W. Everyday Life and the “Reconstruction”; Blackwell M. J. Regime City of the First Category.
28
Речь профессора Мазель на Съезде областных и городских санитарных врачей, эпидемиологов и бактериологов, который проходил в Горьком 5-7 октября 1946 года. Материалы конференции см.: ГА РФ. Ф. A-482. Оп. 47. Д. 4914; здесь приводится цитата: Л. 217-219.