Его звали Эган.
Эган всячески старался испортить Хенрику жизнь. Поначалу его шалости были относительно невинными: он ломал кусты, чтобы моего брата обвинили в нерадивости; топтал цветы; разбрасывал мусор по только что подметенным дорожкам и обзывал его дерьмовником и мусороуборщиком, и это не считая других, еще более оскорбительных прозвищ.
Хенрик всегда уверял меня, что у него достаточно терпения и он способен это вынести. Что поделать, таков уж мир, а Эган еще слишком юный и легкомысленный, чтобы оценивать свои слова и действия. Но я так не считала и откровенно возненавидела мерзкого мальчишку. Тогда я еще не знала его и ненавидела заочно, по словам брата, который во всех подробностях расписал гаденыша. Я сходила с ума от бессильной ярости, но Хенрик старался меня успокоить, уверяя, что рано или поздно Эгану все это надоест.
Но увы, Эгану не надоедало. Хуже того, с каждым днем его шутки становились все злее.
Хенрик позвонил мне вечером, он был вне себя от ярости. Оказалось, Эдриен приказал ему вычистить бассейн для какого-то особого мероприятия, которое намечалось в тот же вечер. Чтобы успеть к сроку, Хенрик встал очень рано и весь день трудился, оставив бассейн в безупречном состоянии. В шесть вечера он отправился домой отдохнуть. К половине седьмого, когда Эдриен вернулся, бассейн был полон листьев, веток и земли, да еще и покрыт зеленоватым налетом, похожим на плесень.
Хенрика чуть не уволили, но все обошлось. Он не рассказал мне, каким образом, но все же выяснилось, что в катастрофе повинен Эган, который специально накидал в бассейн веток и грязи. То, что Хенрика не уволили, должно быть, разъярило Эгана, и с тех пор у моего брата постоянно возникали серьезные проблемы.
Когда Хенрик рассказывал, как его унижают сыновья Эдриена Кэша, я вскипала от ярости. А еще больше меня злило то, что брату приходилось помалкивать, ведь нам нужны были деньги, а ему трудно было найти другую работу. И его заработок действительно стал для нас большим подспорьем. Мы сняли домик в чудесном месте, начали оплачивать мамино лечение и даже строили планы на мое поступление в частную школу.
Но я не хотела ехать ни в какую дурацкую частную школу. Я хотела в гости к Хенрику, своими глазами посмотреть на Эгана и двинуть ему по роже, чтобы перестал пакостить.
Я вторглась во владения Кэшей за месяц до гибели Хенрика. Приехала туда одна, взяв билет на автобус и оплатив его сама. Была суббота, и брат меня не ждал. Добравшись до особняка, я остановилась перед огромными белыми воротами, за которыми начинались владения Кэшей. За ними виднелось высокомерное гигантское строение в современном стиле. В доме было больше трех этажей и множество комнат, белые стены и синяя крыша. Несмотря на всю эту красоту, это место сразу же вызвало у меня отторжение.
Когда я вошла на территорию, выяснилось, что Эдриен отправился в путешествие, взяв Эгана с собой. Александра, Адрика и Ригана тоже не было дома, так что мне не представилось возможности надрать им зад.
Хенрик показал мне свой маленький домик, находившийся на территории, но достаточно далеко от особняка, чтобы брат не забывал – он всего лишь слуга. Помню, первой моей мыслью было: неужели эти люди до сих пор живут в девятнадцатом веке? Однако домик был хоть и небольшой, простой, но очень красивый и уютный.
Вот только я не могла сосредоточиться на доме Хенрика. Мое внимание привлекли другие детали. Я очень обрадовалась, увидев Хенрика, но не узнала его. У меня создалось впечатление, будто я обнимаю незнакомца. Когда знаешь человека всю жизнь, не замечаешь, как он меняется. Мой брат сильно изменился, и я не знала, в какой момент это случилось. Он сильно похудел, а под глазами залегли глубокие тени, которых прежде не было, даже когда он работал в две смены. Каштановые волосы, от природы блестящие, как и мои, он обычно стягивал в низкий хвост, когда они отрастали, но теперь они торчали тусклыми неухоженными вихрами.
Он изменился, и в глазах у него порой мелькали вспышки… беспокойства?
– Что происходит, Хенрик? – спросила я, когда мы обедали в его домике.
Он опустил взгляд, уставившись в тарелку со спагетти.
– Я же не дура, – не отставала я. – Может быть, мама и считает, что у тебя все хорошо и ты обожаешь это место, а твой шеф и его семейка – прекрасные люди, но я же знаю правду. Эти свиньи по-прежнему тебя достают?
Хенрик с минуту поигрывал вилкой. Пальцы у него были все в ссадинах и синяках от садовых инструментов. Он что, даже перчаток не надевает? Конечно, не надевает, потому что Эган их спрятал.