Ждать пришлось долго, Василько успел крепко закоченеть и начал завидовать Серебряному, которому холод явно был нипочём. Наконец появился Любомир на угловатом игреневом Шмеле. Едва увидев товарища, он принялся извиняться:
– Прости, Вася, не мог я раньше, никак. Обстоятельства не позволили…
– Да ничего страшного, – отозвался Василько, проницательно усмехнувшись: «Знаем, мол, какие у тебя обстоятельства». – Мог бы ещё минут десять подождать и потом подыскивать нового напарника взамен насмерть замёрзшего.
– Да ладно! На улице не так уж холодно.
– Вам, северянам, всегда жарко, – объяснил Василько. – Но не все же могут оборачиваться волками, рысями, уссурийскими тиграми и так далее. Я, например, пантера, а это просто издевательство при нашей погоде.
– Ага. Но в свитере из всех моих знакомых ходишь только ты, а среди них южан хватает, – заметил Любомир, поворачивая Шмеля к широкой дороге, выбитой конскими копытами.
– В чём я хожу, моё дело, и никого оно больше не касается, – спокойно ответил Василько, равняясь с ним, но его серые с желтизной глаза угрожающе блеснули.
Почему-то Любомир в этом ответе услышал… или, скорее, хотел услышать раздражение.
– Ты не с той ноги встал сегодня? А может быть, ты вообще не спал? – Он внимательно посмотрел на напарника. – Да нет, вряд ли, откуда у тебя при твоей роже девушка возьмётся…
– Любомир, давай не будем выяснять отношения, а? По крайней мере, сейчас. Иначе службу потеряем оба.
– Я и не выясняю. Это ты с утра злой, как собака, и тебе на ком-то нужно злость сорвать.
Злым Василька ещё никто никогда не видел, и Любомир, как ни старался, всё же не стал исключением. Но обозвать оборотня-кошку «собакой» было серьёзным оскорблением, и Василько не мог оставить это без ответа. Он просто решил подождать до конца смены.
Кроме того, Любомир, сам того не подозревая, нарвался не на обычную потасовку с целью слегка наказать провинившегося и поставить его на место. Василько не терпел намёков, касающихся его внешности. Лицо его уже начало принимать звериные черты, но это было обычным для воинов Братства. Дело было в старом глубоком шраме, который наискось пробороздил правую щёку и губы Василька. Василько получил его лет пять назад на стажировке; правда, битва оказалась вовсе не для воина-первогодка. С тех пор он не переносил, когда намекали на его уродство. Сейчас он по привычке сдержался, тем не менее Любомира в недалёком будущем ожидали большие проблемы.
Некоторое время всадники скакали молча. Однако общительный Любомир вскоре отыскал новую тему для разговора.
– Ты Ласка продавать не собираешься? – с невинным видом спросил он. – Хороший конь, я бы взял. Ради тебя даже торговаться не буду.
– Не собираюсь, – буркнул Василько.
– Зря. Жалко видеть, как такая лошадь пропадает. Вот и сейчас ты опять на Серебряном…
– Дальше что? – мягко и чуть-чуть ядовито поинтересовался Василько, которому надоело строить из себя пай-мальчика.
– Ничего, просто…
– Ну и заткнись, раз ничего.
– А ты не кипятись! – огрызнулся Любомир в лёгком замешательстве – он не знал, как расценивать тон напарника, но прибавил на всякий случай: – По морде получить можно!
– Тебе-то? Конечно, можно, – согласился Василько.
– Тебе, придурок! – рассвирепел Любомир, следуя случайно выбранной линии поведения.
– Это от кого же? – простодушно удивился Василько.
– От меня.
– Ну-ну, – хмыкнул напарник. – После смены мы это выясним.
Любомир кивнул, хотя внутренне уже начинал проклинать свою неосмотрительность. Он был очень способным воином и отличался большой силой, но, как оборотень-волк, не любил драться с оборотнями-кошками, потому что они вполне могли выцарапать глаза и причинить массу других неприятностей. Оставаться в человеческом облике на дуэлях и поединках было не принято, чтобы не искушать противника скинуться. Оборотни и без того не всегда могли сдержать себя, особенно молодые.
Смена прошла в полном молчании. Лошади безропотно шагали по широкому тротуару, глухо цепляя подковами асфальт. Василько мёрз всё сильнее, и всё неотвязнее становились мечты о тёплой уютной комнате. Любомиру холод никаких неудобств не создавал; как ни в чём не бывало, бравый воин посматривал по сторонам и то и дело заигрывал с очередной приглянувшейся ему девушкой.
День был ясный и звонкий, как серебряная монета. Со светло-медового, бледно-голубого по краям неба сияло холодное солнце, заставляя снег вспыхивать миллионами золотистых, в тени голубоватых, искр. Но зимний день короток, и он скоро уступил место одному из предвестников ночи – раннему вечеру. Медовое небо померкло, заалело на западе, где быстро, незаметно для глаза, опускалось солнце, светившееся внутри себя, как кусок остывающего железа. В восемь часов от солнечного света не осталось и следа, так что напарники возвращались по темноте.
Воины повели лошадей к денникам. У денника Серебряного стояли, о чём-то разговаривая, Аскольд и Витольд, рядом с Витольдом задумчиво склонил русую голову Барсик. Вокруг них толпились простые воины.
«Только этого мне и не хватало, – подумал Василько, мотнув головой, чтобы убрать с глаз чёрную чёлку – она мешала как следует разглядеть таинственное сборище. – Сейчас получу и за свитер, и за Ласка… Интересно, лишь из-за этого Аскольд собрал здесь половину войска? Хотя, может быть, они сами… И что здесь надо Витольду? В этом месяце же не его дружина дежурит, Барсик просто подменял кого-то».
Подбежавший конюх забрал Серебряного, который тревожно оглянулся на своего хозяина, и Василько совсем приуныл. Значит, князь Аскольд так хочет его видеть, что даже не даст ему расседлать и почистить коня. Видимо, взбучка будет не только за свитер и за Ласка…
Василько, гадая, что же ещё такого страшного он совершил, подошёл к Аскольду и, следуя обычаю, склонил голову, положив правую руку на сердце. Князь небрежным кивком ответил на его приветствие и обратился к Витольду:
– Вот, собственно, Василько, посмотри сам. Боец он неплохой, хотя, конечно, до Барсика ему далеко… Василько, ты опять в свитере?!
В толпе послышались смешки.
– Так точно, князь Аскольд, – подтвердил Василько. – Пантеры, к моему сожалению, на зиму не обзаводятся тёплым мехом.
– Остряк нашёлся… Ладно, об этом потом поговорим. Так что, Витольд?
– Нормальный парень, сойдёт, я думаю, – ответил Витольд, тщательно осмотрев Василько. – В конце концов, серьёзным заданием я бы это не назвал. Наверняка все эти байки о Чёрном камне – очередные слухи. Не понимаю, почему Ворон придаёт им такое значение.
– Хорошо бы, если б ты оказался прав, – отозвался Аскольд. – Василько, поедешь с Барсиком. Он всё объяснит тебе по дороге. Только, чёрт возьми, бери, наконец, Ласка!