— Я проводил все время в своей лаборатории, — продолжал отец, крепко держа ее за руку. — Я работал днем и ночью. Я знал, что с помощью исследований сумею найти лекарство. Но… я не смог. Я не смог найти его вовремя. Я не смог, Ди. Я чувствовал себя таким бесполезным, таким никчемным…
Дестини мотнула головой.
— На маму напал вампир? Но, папа, я не могу в это поверить. Я…
— Поначалу она держала себя в руках. Но голод ее возрастал. Я пытался помочь. Я приносил домой лабораторных животных, чтобы кормить ее. Но приближалось следующее полнолуние. Она перестала быть самой собой. Ей требовалось все больше и больше крови. Жажда крови сделалась до того нестерпимой, что она начала охотиться по ночам. Она сама не ведала, что творит. Она… далеко не один человек в городе стал ее жертвой.
Дестини ахнула и закрыла глаза. Только не мама… о нет. Только не мама…
— Мне было так тяжело. — Голос доктора Уэллера срывался. — Как я мог рассказать вам об этом? Я… я сам едва мог с этим жить.
Дестини открыла глаза.
— Продолжай, папа. Пожалуйста. Я хочу знать правду.
Он снова вздохнул.
— Так вот… Жена тренера Бауэра — бедняжка Марджори! — лучшая подруга твоей матери, стала одной из ее жертв. После этого, когда твоя мать поняла, что она сделала с Марджори, она была буквально раздавлена ужасом и горем. Она не вынесла угрызений совести. Она… она покончила с собой. Она…
Он отвернулся от Дестини. Она видела, как его плечи вздрагивают. Она смотрела на него, пытаясь осмыслить все, что он рассказал.
— И потому ты стал охотником на вампиров?
Он повернулся к ней.
— Да. Я постарался проштудировать все, что только смог. Я узнал, как находить вампиров, как охотиться на них, как убивать их. И все это время я трудился в своей лаборатории — порой до потемнения в глазах! — пока не нашел формулу, способную исцелять вампиров, чье превращение не было полностью завершено.
Дестини сжала его руку.
— А как же миссис Бауэр?..
— Я пытался, но потерпел поражение. Слишком много времени прошло. Я не смог ее исцелить. Бедный тренер. Он умолял меня положить конец ее страданиям. Он не мог это сделать сам. Тогда я пришел туда со своими помощниками и сделал это.
У него вырвалось рыдание.
— Я жил с этим кошмаром. Я не хотел, чтобы вы что–нибудь знали об этом. И…
— О Боже! Ливви! — вскричала Дестини, вскакивая на ноги. — Папа, Ливви тоже! Ливви тоже была укушена. Как я могла о ней забыть! Нужно найти ее, срочно!
Он сунул ей в руку фонарь. Затем застегнул саквояж и поднял его.
— Бедные мои девочки… бедные мои девочки… Скорее. Идем.
Они обыскали территорию лагеря, потом берег озера.
Пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо, думала Дестини. Пожалуйста, пусть нам хватит времени, чтобы ее спасти.
Они вошли в лес, следуя за кругами света от фонарей. Полная луна сияла в вышине, отчего листья на деревьях мерцали, словно отлитые из серебра. Где–то в чаще ворковала ночная горлица, нежно, умиротворенно.
Ливви, где же ты?
Ливви, не прячься от нас.
Они расчищали себе путь среди деревьев и побегов ежевики. Фонари то мерцали, грозя вот–вот потухнуть, то снова вспыхивали.
Дестини ахнула, увидев Ливви и Росса на краю узкой, поросшей травой поляны. Оба стояли на коленях, склонившись над тушей убитого оленя.
Фонарь доктора Уэллера осветил их.
Ливви и Росс медленно подняли головы от оленя. С их лиц капала ярко–алая кровь.
— Убирайтесь! — прохрипела Ливви. — Разве не видите, что мы голодны?
Глава 42
БЕГЛЕЦЫ
Дестини застыла.
— Ливви, нет, — выдавила она. — Ты не должна так делать. Папа — Исцелитель. Папа может вылечить вас обоих.
Росс моргнул несколько раз, словно у него кружилась голова. Потом снова погрузил лицо во вспоротое брюхо оленя. Он начал пить, громко и жадно причмокивая.
Ливви смотрела на отца и сестру с вызовом.
— Не хотим мы излечиваться! — выкрикнула она. — Росс и я… мы свой выбор сделали. Мы хотим быть вместе — вечно.
— Ливви, не делай этого! — закричал доктор Уэллер. — Возможно, еще есть время. Если ты позволишь мне…
Дестини пошла к туше оленя.
— Позволь папе хотя бы попытаться, — сказала она сестре. — Может, у него получится вылечить тебя. Ты должна дать ему попытаться!
— Мы же семья! — в слезах кричал доктор Уэллер. — Ливви, мы же семья! Ты нужна нам! Мы хотим, чтобы ты была с нами!
— Слишком поздно! — завопила Ливви. — Я стала бессмертной еще в летнем лагере!