— Привет, котенок, — издевательским тоном произнес он последнее слово. — Сколько лет, сколько зим?
— Что ты здесь делаешь? — спросила она и попятилась назад, когда он вошел в уборную и закрыл за собой дверь. — Это женский туалет.
— Тоже мне новость, — хмыкнул он.
— Я должна вернуться обратно, пока он не стал меня искать…
— Это и есть твой дурик, то есть парень?
— Ну, знаешь ли!
Она толкнула его в грудь, что выйти из помещения, но с таким же успехом могла бы сдвинуть и стену напротив.
— Уйди с дороги, Тимур! Я с тобой знакома меньше суток, а ты уже портишь мне жизнь.
Он делал вид, что обдумывает ее слова.
— Я сейчас закричу, — пригрозила она. — Если ты не свалишь с дороги!
— Помнишь, что я обещал тебе сегодня утром в твоей машине?
У нее округлились глаза.
— Даже не думай…
— Я не могу уйти обратно, не попробовав тебя снова, — произнес он грудным голосом.
Она слабо пискнула, когда Тимур опять нагло притянул ее к себе и вцепился ей в губы. Полина неожиданно для себя замерла, вместо того, чтобы яростно вырываться. Она помнила его вкус и как ни странно, успела соскучиться. Пользуясь ее замешательством, он раскрыл ей губы и одним толчком погрузился языком внутрь. Полина шумно выдохнула и прижалась к нему сильнее, одновременно проклиная себя и требуя большего. Тимур провел рукой по ее спине, и пальцами ощутил под платьем застежку от бюстгальтера. Второй рукой он накрыл ее грудь ладонью и слегка сжал. Она застонала ему в губы и уже не могла не отвечать на движения его языка. Он раз за разом погружался в ее рот языком, и сильнее прижимал к себе. Полина, вцепившись за его рубашку, с таким же рвением отвечала ему. Оба были на взводе и понимали, к чему это может привести. Тимур провел одной рукой по ее талии, задрал платье и прикоснулся к ягодице. Она словно почувствовала ожог и захныкала.
Дверь уборной открылась и вошла пожилая женщина.
— Я в молодости, тоже зря время не теряла, — сказала она скрипучим голосом. — Я того пианиста с волшебными пальцами до сих пор помню, хоть и прошло около тридцати пяти лет.
Они услышали ее слова и отпрянули друг от друга. Полина, вытерев влажные губы тыльной стороной ладони, выбежала из уборной.
— Понимаю, что помешала, — продолжила женщина, — но это женский туалет, а у меня недержание. Будешь в моем возрасте, поймешь, о чем я говорю.
Тимур подарил ей извиняющуюся улыбку и покинул помещение. Он вернулся в зал и сел на свое место. Полина нервно пила воду. Егор пристально всматривался в его лицо и затем задорно засмеялся. Он протянул ему салфетку.
— Мне не нужна салфетка, — сказал Тимур.
— Вытри помаду с губ, — смеясь, сказал Егор и обернулся в сторону Полины. — Как мужик я тебя понимаю.
Тимур быстро воспользовался салфеткой, скомкал его и бросил на стол.
— Твоя улыбка мне действует на нервы, — со злостью выговорил Тимур и повернулся в сторону Полины.
Он услышал обрывки речи ее парня и готов был придушить его только за то, что называет ее малышом или котенком. Она не была ни тем, ни другим. Если ее сравнивать с животным, то только с лаской, одновременно нежной и агрессивной.
— Тимур, она твоя бывшая? — спросил Егор, когда проследил за его взглядом.
— Нет, я познакомился с ней сегодня утром на дороге.
— И несколько минут назад полез к ней с поцелуями? — с недоумением уставился он.
— Забыли об этом.
— Если тебе нужна женщина…
— Егор!
— Ладно, — показал он ладони. — Вернемся к нашему делу. Нам нужно установить лиц, с которыми общается Исаев.
Тимур почти не слушал брата и снова бросил взгляд в их сторону, когда официант принес им кофе и десерт.
— Там высветилось три счета. С твоего счета деньги были переведены еще на два других с конечным снятием наличных. Почему Исаев сразу не снял, а перекидывал их, непонятно. Артур сейчас пытается выяснить это.
— Так Исаева он быстро вычислил. И вообще он мог и не снимать наличность. Может кто-то другой снял, например, владелец третьего счета.