Ещё я не могла не заметить, как крепко он сжимал мою ладонь, какой напористой была его хватка. Когда он наконец отпустил меня, я ощутила холод и одиночество.
Я протиснулась между скрипучих диванов и плюхнулась на блестящие подушки, знавшие лучшие времена. Кэмден сел рядом, и наши ноги соприкоснулись. Отсюда был виден весь бар – отличное место. Хотя близость Кэмдена меня смущала. На этот раз я решила выбрать тему для разговора и спросила, как ему живётся в Лос-Анджелесе, лучше или хуже, чем в Палм-Вэлли.
– Мне там нравилось. – Он задумчиво кивнул, сжав полными губами соломинку. – Нравились пляжи, погода… зимой достаточно тепло, летом достаточно прохладно. Нравилась культура, бары, шоу, даже люди, когда не вели себя как засранцы.
– Тогда почему ты переехал?
Он чуть сузил глаза.
– Долгая история. И… сложная.
– Мой любимый тип историй, – сказала я, побуждая его говорить.
– Если коротко, тут было проще и выгоднее открыть салон.
Я придвинулась ближе, смерила его пристальным взглядом, стараясь не вдыхать его пьянящий запах слишком глубоко.
– И я хотел начать всё сначала. Ты ведь тоже за этим приехала.
Я вопросительно посмотрела на него.
– Почему ты решил, что я хочу начать всё сначала?
– Разве не за этим люди возвращаются в прошлое?
Наши глаза встретились. Оба мы старались раскусить друг друга, распознать скрытый смысл слов.
– Ладно, тогда почему ты захотел начать всё сначала? – спросила я, не отвечая на его вопрос.
Он облизнул губы, опустил глаза, стал рассматривать свои руки, крутившие стакан. Я пыталась не думать о его руках, тяжёлом серебряном кольце на большом пальце правой руки, веснушках у костяшек. Кажется, у меня внезапно появился новый фетиш.
– Тяжёлый развод, – наконец ответил он. – Я не мог больше жить с ней в одном городе.
Я не знала, почему меня так удивило, что он был женат. Почему бы и нет? Хотя нам было всего по двадцать шесть, он был слишком красив, чтобы не попасться в капкан.
– Ой, – сказала я, не зная, что ещё сказать. – Мне очень жаль.
– Да, и мне тоже, – он переключил всё внимание на сцену, на лохматую группу в обтягивающих джинсах. – У нас к тому же общий сын.
Это удивило меня ещё больше. У него сын? Я почувствовала что-то странное. Разочарование? Ревность? Трудно было сказать точно, но явно что-то неприятное.
– Сколько ему лет? – спросила я.
– Три с четвертью, – сказал Кэмден с улыбкой. – Его зовут Бен.
– Красивое имя.
Его глаза зажглись гордостью, улыбка стала шире.
– Спасибо. Она добилась полной опеки, и она меня ненавидит, так что я вижу его реже, чем мне бы хотелось. Но по крайней мере я стараюсь платить больше алиментов, чем положено. И письма ему пишу. Так что не такой уж я паршивый отец.
При словах об алиментах по моей спине прошёл холодок. Я сделала вид, что всё в порядке.
– Ты смотри, Кэмден Маккуин. Ты был женат, у тебя ребёнок. Думаю, ты совсем вырос, – я подняла стакан. – За это надо выпить.
Он наклонил голову, мы чокнулись стаканами. Потом, положив руки на стол, Кэмден спросил:
– Хочешь его увидеть?
– Кого? Твоего сына?
Он подался вперёд, выставил колено и закатал штанину, так что я увидела улыбчивое лицо очаровательного мальчика, наколотое на лодыжке Кэмдена. Татуировка получилась удивительно реалистичной – сложная штриховка, выразительные глаза.
– Ты сам её сделал? – спросила я с любопытством. Он кивнул.
– Снизу вверх?
Он закатал штанину и сел как положено.
– Ну да, снизу вверх, – ответил он с таким видом, будто это было проще простого.
– Ты крут, – сказала я. Я понимала, что подлизываюсь, но не могла не отметить, какой у меня талантливый друг детства, каких успехов добился человек, которого я знала давным-давно. Все остальные мои знакомые стали такими же неудачниками, как я.
Когда мы обсудили самую мрачную тему в жизни Кэмдена, стало легко. Мы так увлеклись разговорами о любимой музыке и путешествиях, что даже не заметили, как появилась его группа.
– Эй, чувак, – сказал парень, сидевший во главе стола. Мы подняли глаза, и Кэмден резко обхватил меня за плечи, притянул к себе. Я знала, что это значит. Она моя, ребята. Отвалите.
Я не знала, что чувствую. Отчасти мне хотелось ему нравиться – в конце концов, я ведь собиралась сблизиться с ним достаточно для того, чтобы попасть к нему домой и продумать, как обставить ограбление. Но с другой стороны – с моральной точки зрения – я боялась, что он увлечётся мной слишком сильно. Боялась снова разбить ему сердце. И наконец, я хотела ему нравиться ещё и потому, что он нравился мне всё больше. Особенно когда вот так меня обнял.