Вскоре отряды диверсантов Миравера стали скрытно подбираться к стенам крепости чуть ли не вплотную, а это были в основном вампиры, и врываться в неё малыми группами, стремясь посеять среди защитников панику. При малейшей угрозе они смывались, оставляя после себя кучки золы, но при этом успевали либо ранить кого-нибудь, либо и того хуже, покусать. В ответ на это артиллеристы садили по обоим крепостям из дальнобойных орудий и врагу постоянно приходилось заделывать дыры в стенах, так что жизнь у вампиров тоже была не сладкой. В ответ они только наращивали толщину стен и усиливали интенсивность своих атак. Это была довольно нудная, изнурительная война, но кому сейчас было хорошо? Уже через год после строительства этих крепостей, через которые на Светлую половину сплошным потоком шло подкрепление и припасы, войска новоиспечённого императора перешли в атаку сразу в двух десятках миров и теперь медленно, но неуклонно теснили войска короля Лигуисона.
По здравому размышлению совет обороны Светлого Ожерелья решил начать широкомасштабные акции в тылу врага и вот уже два месяца все отряды магов-ниндзя были разбиты на тройки и вели разведку во всех мирах Тёмного Ожерелья. Обычно эти группы отправлялись на задание глубокой ночью, но перед этим вечером прибывал целый отряд королевских гвардейцев, которые обеспечивали их скрытый переход с одного конца крепости, от трёх десятков сарнасельмов, на другой, где также стояли сарнасельмы. В какой-то мере мастер Ланнель и король Лигуисон допустили ошибку. Они, явно, не учли того обстоятельства, что гарнизоны в крепостях были измотаны постоянными нападениями вампиров. Кровососы хотя и были весьма слабыми магами, но с дистанции в пару километров весьма ловко создавали порталы прохода, предварительно вычислив, куда надо влетать, а потому о спокойном сне в крепостях даже и не мечтали. Ник первый забил тревогу и закатил скандал Ланнелю, Лигуисону и Исигаве, за что и был отправлен в Лехтани-Хаус для выяснения ситуации на месте с двумя своими верными дружками Духом и Ведьмаком.
Всё было бы хорошо, будь у них нормальный приказ, а не та филькина грамота, которую мимоходом настрочил Ланнель, да, к тому же появились они ранним утром сразу после того, как защитники крепости, а это были в своём большинстве лехтани, отбили атаку сразу нескольких тысяч вампиров и непростых, а отборных. Поэтому их и встретили так недружелюбно. От сарнасельма они направились к центральному донжону, так называлась решетчатая конструкция высотой в полторы сотни метров с большой стальной, круглой башней наверху, ощетинившейся скорострельными пушками и зенитными счетверёнками. Именно там находился штаб генерала ан-Треви. Когда они вошли в кабину лифта, начали бухать дальнобойный орудия, выстрелы которых даже на расстоянии четырёх километров были оглушительными. Только оказавшись внутри Ник перестал сердито сопеть носом, так как там было потише. Генерал, заводя их в большой кабинет, предложил занять места вокруг большого овального стола с макетом крепости и, подойдя к шкафу, сказал доставая бренди и бокалы:
- Если вампиры не попытаются высадится на крыше, здесь будет тихо, господа. Мне позвать командующих бастионами?
- Нет, нам будет достаточно разговора с вами, маршал. - Ответил Ведьмак и стал снимать с головы дзукин.
Дух, снимая маску вслед за ним, сказал:
- Да, мне, в принципе уже и так всё ясно, Ведьмак.
- О, господин Ведьмак! - Восхищённо воскликнул граф - Что же вы сразу не назвали своего имени? Я подумал, что ко мне заявились какие-то сопляки, которые только вчера закончили военную академию в Остоаране, и решили пофорсить перед нами, крепостными крысами, и потому встал в позу.
Ник, сняв дзукин, распорядился:
- Ведьмак, поставь самую мощную защиту. - Как только это было сделано, он немедленно превратил сайринахамп в свой королевский наряд голубого атласа, активировал большую королевскую печать и, пристально глядя в глаза своему маршалу, сказал - Граф ан-Треви, как король Каноды я вправе карать и миловать, низвергать и возвышать всех, кто находится в пределах моего королевства и обоих Каменных Плетений. Отныне ты король Альберт Первый Лехтани. Клянёшься ли ты мне в преданности?
Граф, который от неожиданности чуть не выронил из рук бутылку бренди и бокалы, поспешно опустился на одно колено и воскликнул радостным басом: