В тот же вечер они сидели на террасе вшестером. Их приехали навестить кузен Хьюго с женой, Хэммонд и Лотти Маршалл. Их дом был на той же стороне реки. Маршаллы привезли с собой двух своих гостей. Одним из них был вашингтонский юрист Джок Лиддон. Джок любил считать себя кукольником, дергающим за ниточки большой политики, и поэтому он находился в вечном поиске сенаторов, конгрессменов, важных правительственных чиновников, которых можно было бы к этим ниточкам привязать. Если предоставлялся подходящий случай, преуспевающим журналистам тоже уделялось внимание.
Джок был лоббистом. В отличие от тех юристов, которые посвящали себя какой-то определенной отрасли, Джок Лиддон хищнически торговал властью. Самоуверенности ему было не занимать, и он был одним из тех немногих лоббистов, которые работали в разных сферах. Может, вашей фирме нужен контракт с Пентагоном? Или ЕЭС требуется поправить дела? Или вашу табачную сделку хотят расстроить? Джок Лиддон — тот человек, который вам нужен.
Джоку было сорок семь лет. Его лицо с тяжелым подбородком поражало своей гладкостью, только с боков рта его прорезали две глубокие морщины. Рот был не очень большим, но с полными губами. Он казался выше своих пяти футов шести дюймов, так как в любую погоду носил начищенные до блеска туфли на каблуках. Широкая грудь, косая сажень в плечах, даже одетый в традиционный деловой костюм в мелкую белую полоску и рубашку от «Братьев Брукс», Джок, казалось, излучал скрытую угрозу. Джорджи встречалась с Джоком на нескольких вечеринках. Ее всегда поражала способность Лиддона выглядеть одновременно празднично и угрожающе.
Сегодня на Джоке были теннисные туфли, парусиновые брюки и синяя рубашка с расстегнутой верхней пуговицей. Тенниски выглядели более новыми, чем ожидаешь увидеть на человеке, который выбрался на коктейль за город.
С Джоком была девушка, которую он представил как свою сотрудницу. Лизе Табор было двадцать четыре года. У нее были длинные белокурые волосы. Сегодня она заколола их двумя заколками, что придавало ей трогательный вид четырнадцатилетней, рано созревшей девочки. Если подойти поближе, впечатление невинности не пропадало вовсе, но в то же время нельзя было не заметить в глазах Лизы отражение живого ума и жизненного опыта. Когда их с Джорджи представили друг другу, Джорджи почувствовала, что ее пристально изучают. Что ж, она не возражала. В конце концов, Джорджи и сама любила изучать людей. Лиза Табор тоже показалась ей довольно любопытным объектом.
— Вы долго работали на мистера Фиксита? — спросила Джорджи после того, как Лиза уселась рядом с ней, подвинув поближе свой стул.
— Два года. Я начинала там стажером после колледжа.
Когда Лиза говорила, глаза ее смотрели собеседнику прямо в лицо, и было довольно трудно определить, какого они цвета. Синие? Серые? Сегодня вечером они казались почти фиолетовыми. Но самым интересным Джорджи нашла рот девушки. Верхняя губа была такой же полной, как нижняя, Джорджи достаточно хорошо разбиралась в косметике, чтобы понять, что это не было результатом умелого пользования карандашом для губ — рот действительно был очерчен именно так. Лиза была хорошенькой.
В «Базар» Джорджи видела множество элегантных, волевых, красивых девушек. Ее это не пугало и не вызывало зависти: Джорджи знала, что была красивой, по меньшей мере такой же волевой и гораздо более умной, чем они. Но с мозгами у Лизы Табор, похоже, тоже было все в порядке.
— Стажировка на деле означала очень нудную работу. Собирать результаты голосования, заводить в компьютер, выверять их. Слава богу, что все это уже позади. — Губы девушки расплылись в улыбке.
Наблюдая за Джорджи и Лизой с другого конца террасы, Хьюго думал, как красиво они выглядят рядом. Подстриженные черные волосы Джорджи, ее строгое во всех отношениях белое платье, и рядом — водопад белокурых волос, ниспадавших на сиреневый сарафан Лизы, который удерживали на ее точеных плечиках только два бантика. Доберманы лежали перед ними, положив морды на передние лапы и в упор глядя на гостей.
Хьюго вдруг стало интересно, есть ли у Лизы что-нибудь под сарафаном. И будет ли сегодня ночью Джок Лиддон развязывать эти маленькие бантики своими грубыми ручищами. Он посмотрел на руки Джока. В одной из них был высокий стакан, обернутый льняной салфеткой. Стакан запотел ото льда, из него торчали два длинных побега мяты. Квадратная рука с хорошо ухоженными ногтями. Было видно, что маникюр ему делал профессионал. Интересно, как часто.
— Вы делаете потрясающий мятный джулип, Хьюго, — похвалил Джок. — Я обычно позволяю себе попробовать это зелье не чаще раза в год. Уж лучше старый добрый джин с тоником — от него не так ведет. Ваша последняя статья про «Норейд» здорово задевает сенатора Рурка. Наверняка он не скажет вам за это спасибо. Там ведь практически открытым текстом написано, что его ирландские избиратели заплатили за убийство этого парня из Британского парламента. Хоть там и не написано, что Рурк своими руками взорвал эту чертову бомбу, впечатление именно такое.