Ян не любил звонить Морин из комитета, так как звонки шли через внутреннюю телефонную службу, хоть и считалось, что его телефон прямой. Он обычно звонил из своего небольшого кабинета в Палате общин. Однажды девушка передала ему через секретаря просьбу позвонить Морин Халлоран.
«Министр знает, по какому вопросу?»
«Да».
Сейчас Ян прямо приступил к делу:
— Почему ты звонила мне домой?
Морин пригубила виски, глядя на него поверх стакана. Ян чувствовал себя так, будто Пэтси наблюдала за ними в эту минуту.
— А почему бы и нет?
Ян и Морин были знакомы уже три месяца. Однажды Морин как бы в шутку выпытала у него домашний телефон. Ян даже не думал, что она вообще запомнит номер. И уж, конечно, само собой разумелось, что Морин никогда не станет звонить ему домой.
Сейчас Ян внимательно смотрел на Морин. Ей было около тридцати, может, чуть больше. Иногда она напоминала ему кошку. Особенно в постели, после занятий любовью, когда она, лежа на спине, поднимала руки и потягивалась. Хотя Ян не всегда мог избавиться от воспоминаний о том, что так любила делать Пэтси.
В постели Морин была удивительно изобретательна. Ян любил поддразнивать ее, повторяя:
— И откуда у благовоспитанной католической девушки столько опыта по части плотской любви?
После этих слов они, смеясь, валились на постель.
Прежде чем дело доходило до постели, Морин любила поиграть с ним, чтобы раздразнить еще больше. То она изображала невинную ирландскую девушку, которую пытаются соблазнить, то девицу из бара в черном поясе и черных чулках. У нее был настоящий дар импровизации.
Закончив заниматься любовью, Морин почти тут же вскакивала с постели и, полуодетая, шла на кухню угостить его чем-нибудь вкусненьким. Она специально покупала к его приходу всякие деликатесы.
Они обедали в гостиной за круглым столиком. Ян обычно открывал бутылку шампанского или кларета, если Морин не забывала заранее поставить вино охладиться. Ян сделал заказ в агентстве «Берри Броз», и Морин прислали ящик шампанского и ящик кларета. Ян часто посылал вино от «Берри Броз» своим друзьям, поправляющимся после болезни или отмечающим выход в свет своих книг. Так почему не мог он сделать то же самое для этой добродушной обаятельной девушки? К тому же в постели она была просто чудо.
— Сама ведь понимаешь, моя жена о тебе ничего не знает.
— Не знала. А теперь?
Морин отпила еще глоток виски. На губах ее играла озорная улыбка.
— Ты мне больше нравишься в другой роли.
— Раньше. А теперь? — Морин издевалась над ним.
— Что происходит в твоей хорошенькой головке, Морин? — спросил Ян полушутливо, хотя вопрос был задан вполне серьезный.
Морин же решила отвечать на этот вопрос всерьез.
— Почему ты не звонил мне почти три недели?
— Я работал. Возможно, тебе когда-нибудь приходило в голову, что я бываю иногда занят на работе? — Теперь Ян был уже по-настоящему зол.
— Настолько занят, что никак не можешь найти пяти минут, чтобы вспомнить о трех сотнях ирландцев, которые вкалывают с утра до ночи, и чья вина только в том, что они не принадлежат к проклятой протестантской церкви.
— Морин, черт возьми, о чем ты?
Ответ на его вопрос был ясен, хотя Ян не понимал, почему Морин так волнует, примет ли он решение вложить деньги в фабрику мотоциклов в Белфасте. Морин поставила виски на столик и потянулась, откинувшись на спинку дивана. Она раздвинула ноги и опустила между ними руку. Полулежа в таком положении, она ждала, пока Ян хорошо представит себе то, что скрывали розовые брюки. Но Яна меньше всего интересовал сейчас секс. Он испытывал сложное чувство, какого никогда раньше не испытывал с женщинами. Злость, негодование, страх — все вместе.
— Ну что, господин министр, покувыркаемся? — Морин продолжала похлопывать одной рукой между ног. — Или лучше поболтаем об этих парнях из Ирландии, о которых никак не может забыть такая серьезная девушка, как Морин, как бы ей ни нравилось проводить с тобой время. — Другой рукой Морин начала поглаживать левую грудь, так что сосок проступил через розовую футболку.
— Или, может, побеседуем о нашей дорогой Пэтси? А то мы редко о ней вспоминаем. Мы вообще редко о чем-нибудь говорим, господин министр, кроме, разумеется, того, что вам нравится делать с моим телом. Вы просто пользуетесь мною, господин министр. Я — ваша жертва.
Ян почувствовал, что к чувству страха и негодования прибавилось вдруг неистовое желание. Он встал, подошел, взял Морин за руку и поднял с дивана. Он предпочитал дивану ковер — больше места. Они не раздевались. Ян просто расстегнул брюки. Когда он сделал то же самое с брюками Морин, то обнаружил, что под ними ничего нет. Все произошло грубо и быстро. Когда они закончили, Морин встала, застегнула брюки и опять развалилась на диване, оставив Яна лежать на полу.