Она кеошерийка. Только это вовсе не значит, будто все кеошерийцы склонны к ненормальным поступкам. Они рассудительны не меньше, чем люди, или даже больше. Скорее всего, боги эту особенность подарили лишь моей подруге. Агата довольно красива, насколько может быть красива кеошерийка для человеческих глаз. Представьте грациозную кошку, ходящую на задних лапах. Или проще: представьте девушку, покрытую темно-серой шерстью с синеватым оттенком; маленькими грудями; недлинным пушистым хвостиком и почти кошачьими ушами над симпатичной мордашкой. Выше розового носика зеленые глаза. Честное слово, эти глазища большие, лукавые очень пленительны! Они словно говорят: «Я страстная, похотливая сука! Хочешь, пережить сладкое приключение?». Но я люблю Агашимаю как друга, хотя ее глаза не врут. Она на самом деле похотливая сучка и несколько раз просила переспать с ней. Даже хныкала, потираясь о меня, облизывая мою шею. Извините, я к таким диким приключениям пока не готов.
Вот и сейчас, когда до Кузней осталось не больше двух часов ходьбы, кеошерийка вдруг остановила меня и сказала неподражаемым мурчащим голосом:
— Сершш, там вятичевские стражи. Двое. Какой-то еще человек.
Я тоже заметил их, но Агата видела на большом расстоянии лучше, различая мелкие подробности. Кеошерийка упорно меня называла «Сершш», хотя я научил ее выговаривать букву «ж». Ей нравилось произносить мое имя именно так. Может в этом крылась ее благодарность за имя «Агата», которое я ей дал.
— Вижу, два стража и какой-то хрен. Что с того? Мы пока еще не сделали княгине вятичевской больших гадостей, — спокойно ответил я, все же замедлив шаг.
— Как ты не поймешь, я хочу трахнуться, — усмехнулась она, сверкнув зелеными глазами, — в них вспыхнули и угасли изумрудные искры. — Вот тот с рыжей бородкой мне нравится. Такой красавчик. Хочу его, Сершш! Подождешшь недолго? Разберусь с ним быстренько. Разве он откажет такой милой кисе, как я.
— Чертова кошка! Ладно, если недолго, — рассмеялся я. — Не замучай его до смерти!
— Мы еще и заработаем за мое удовольствие! — с блаженством мявкнула она и двинулась вперед с неподражаемой грацией.
Да, у Агаты последние дни что-то вроде брачного периода — у нее там мокро и зудит. Ей надо. Только приставать с таким вопросам к стражам да на дороге! Что за кошачья блажь! Будто нельзя подождать до таверны, где наверняка найдется немало любителей воткнуть милой киске в зудящую дырочку. Кеошерийка так озаботилась этим вопросом, что опередила меня на сотню-другую шагов. Я же подходил неспеша. Все что успел расслышать из забавного диалога, это слова стража с разорванным сзади плащом:
—… ну зачем так? Давай мы вдвоем за три рубля? Чего тебе терять, милая? Тем более мы — мужчины ласковые.
— Ну если ласковые. Только деньги сразу, — предупредила Агата, предостерегающе подняв короткий пальчик с выпущенным коготком.
Тот, который в гражданской одежде, полез в кожаную суму и охотно зазвенел монетами.
— Благодарю, милый, — мявкнула Агата, цапнув из его ладони две монетки, и грациозной поступью направилась за близкие заросли кизила.
Страж и гражданский едва ли не вприпрыжку последовали за ней, а рыжебородый остался. Мне от такого расклада стало смешно. Ведь Агата хотела именно его.
— А ты чего? — полюбопытствовал я, остановившись невдалеке и поглядывая на тропу, уходящую в лес.
Я не слишком научился разбираться в следах, но казалось, будто трава примята лапами тролля. От чего на ум пришли неприятные воспоминания.
— Знаешь, я вообще-то нормальный. У меня жена есть, — недовольно отозвался он. — Тебе она кто? — после недолгого молчания спросил вятичевский воин.
— С недавних пор подруга. Как-то спас ей жизнь. Кеошерийки на редкость благодарны и ценят такое, — отозвался я, с опаской поглядывая в лес.