ИРА с гордостью заявляет о своей ответственности за террористический акт против одного из членов Британского парламента. Мистер Марсден боролся против новой линии в политике Британского правительства, направленной на создание в Северной Ирландии большего количества рабочих мест для рабочих-католиков. Джон Марсден придерживался пессимистических взглядов на этот вопрос, которые многие предпочли бы назвать реалистическими: он считал, что любая попытка правительства Британии действовать совместно с представителями Северной Ирландии обречена на провал.
И это явилось причиной акции ИРА? Невозможно представить себе большего лицемерия. Продуктивное сотрудничество между правительством Британии и католиками Ольстера — последнее, что хотели бы видеть деятели ИРА. Настоящая причина убийства — проводимая ИРА политика, направленная на то, чтобы сеять смятение и страх.
Мистер Марсден заехал в свой дом в Челси, чтобы отметить день рождения дочери. Сейчас его пятилетняя дочка находится в больнице с тяжелыми ранениями от взрыва, убившего отца на ее глазах.
Что ж, возможно администрация «Норейд» довольна тем, как используются средства организации? Но неужели американские ирландцы решили поделиться доходами со своей исторической родиной, чтобы их взносы были использованы таким образом? Гордятся ли они этим сегодня?»
Хьюго знал, что вскоре последует телефонный звонок от юристов «Ньюс», и он услышит, что оказался в своей статье чересчур близок к тому, что можно истолковать как диффамацию сенатора Патрика Рурка. Это не смущало Хьюго. Он подбирал слова с достаточной осторожностью: в статье не было прямо сказано, что лично Патрик Рурк финансировал теракты ИРА против гражданских лиц.
— Придется нам покупать вертолет, — пошутила Джорджи.
Хьюго сидел за рулем фургончика-»вольво», который они обычно использовали, отправляясь на Восточное побережье Мэриленда. Чтобы добраться до места, им требовалось полтора часа, а в субботу утром из-за оживленного движения даже больше.
Джорджи сидела рядом с мужем, дети и няня — сзади. Ни Джорджи, ни Хьюго ни словом не обмолвились о своей дикой ссоре. С молчаливого обоюдного согласия об этом решено было забыть. В свое время Хьюго настоял на том, чтобы они купили довольно запущенное местечко под названием Райкрофт Лодж. Раньше Райкрофт Лодж использовали как охотничий домик. Дочери мистера Райкрофта продали его Хьюго после того, как их отец неожиданно проникся отвращением к излюбленным удовольствиям своей юности — бурбону и утиной охоте. Джорджи тогда решила, что Хьюго сошел с ума.
— Уж если так необходимо уезжать куда-то на уик-энд, почему бы не снять бунгало поближе к Нью-Йорку? — говорила Джорджи.
— Там хоть не будет так зверски жарко. Они не могут позволить себе платить по ценам Лонг-Айленда за свой третий дом, — упрямо повторял Хьюго.
— Говорю тебе — не нужен мне никакой третий дом, — настаивала Джорджи. — Только пакуй все время чемоданы…
Но Хьюго был уверен, что им необходимо место, куда они могли бы скрыться от городской суеты, да и детям нужно какое-то место, где они все вместе могли бы почувствовать себя семьей, куда могли бы наезжать с визитами родственники Хьюго. Дети должны иметь хоть какое-то представление о своих корнях.
На самом деле столь твердое решение приобрести Райкрофт Лодж диктовала Хьюго ностальгия по незатейливым удовольствиям его детства. Хьюго все еще помнил то волнующее ощущение, которое испытывал, посещая охотничий домик своего дяди, удовольствие от долгих поездок по только что построенному мосту Бэй-Бридж, сделавшему доступной другую сторону залива.
В последние годы среди молодых преуспевающих вашингтонских служащих вошли в моду пляжи Атлантики, длинным языком протянувшиеся от Делавера через Мэриленд и Вирджинию. Но семьи с традициями по-прежнему предпочитали селиться на полуострове со стороны залива. Поместья их стояли обычно в устьях узеньких речек, где время, казалось, остановилось, а утки вили свои гнезда прямо в кустах у берега.
Рыбаки, которые зарабатывали на жизнь ловлей моллюсков, закидывали свои сети на дно впадин, и на поверхности плавали поплавки из цветных стеклянных шаров. Хьюго любил блеск этих поплавков, когда они покачивались над попавшими в сеть моллюсками. Домик дяди Хьюго был на другой стороне от Райкрофт Лодж, чуть выше по течению извилистой протоки. Чтобы добраться туда по воде, требовались считанные минуты, на машине же это занимало целый час. Чтобы проделать тот же путь в экипаже в колониальные времена, потребовалось бы не меньше суток. Не случайно в те времена аристократы пользовались лодками ничуть не реже, чем местные рыбаки.
Когда «вольво» подъехал к платному въезду на мост, Сара открыла свое окошко, чтобы заплатить.
— А ты заплатишь в следующий раз, Джеми, — сказала она.
Через пять минут фургон доехал до низкой арки моста, и перед глазами пассажиров открылась панорама побережья.
— Ну что ж, въезжаем на землю обетованную, — пошутил Хьюго.
Глядя на равнинный пейзаж, Джорджи подумала, что отдых на Восточном побережье явно стоит рекомендовать людям с неустойчивой нервной системой: пейзаж был настолько монотонным, что просто нечему было вызывать раздражение, возбудить эмоции. На горизонтальной поверхности глаз всегда отдыхает. Хотя полоса прилива при полном штиле выглядела скучновато. Джорджи поделилась своими мыслями с мужем.
— Местным жителям прилив не кажется скучным, — ворчливо ответил Хьюго.
Джорджи опустила окно со своей стороны, чтобы вдохнуть соленого морского воздуха. Было жарко, одежда Джорджи тут же прилипла к телу.
— Смешное место, — ворчала она себе под нос. — Стоит на секунду приоткрыть эту чертову форточку, и считай, что тебя уже сварили заживо.
Когда плавный спуск с моста кончился, Джорджи закрыла окно, чтобы мог нормально работать кондиционер. Через пыльные стекла Джорджи глядела на обшарпанные, обшитые досками домишки, на негров, сидящих на крылечках в креслах-качалках или просто на ступеньках. Джорджи подумала, что палящее солнце делало здешних негров еще темнее.
— Мистер Пирс приведет собачек? — спросила Сара.
— Он обещал, — ответил Хьюго.
Мартин Пирс был их соседом по Райкрофт Лодж. Его дом стоял за поворотом реки вплотную к Райкрофт Лодж. Пирс присматривал за участком Хьюго. Когда Джорджи и Хьюго пришла в голову мысль завести собак, они договорились с Пирсом, что он будет дрессировать псов и присматривать за ними. Джорджи и Хьюго купили в местном собачьем питомнике двух щенков доберманов. Джорджи очень удивила содержателя питомника, потребовав абсолютно черных псов, без характерных для этой породы коричневых подпалин. Однако в очередном помете как раз оказалось два подходящих пса, и хозяин порадовался про себя причуде новых покупателей: если бы не они, ему бы вряд ли удалось сбыть щенят. Для собак построили два больших проволочных вольера — один у дома Пирса, другой — в Райкрофт Лодж.
Было около одиннадцати часов, когда Хьюго проехал между двумя выкрашенными белой краской столбами, за которыми начиналась узкая грязная дорожка, которая шла мимо кукурузного поля, пары сараев и, миновав большой проволочный вольер, заканчивалась на посыпанном галькой дворе дома. Фанерные стены сияли белизной в лучах предполуденного солнца.
— Где же собачки? — спросила Сара. — В клетке их нет.
— В вольере, — поправила Джорджи. — Так звучит веселее. У этих собачек не такая плохая жизнь. Многие люди позавидовали бы им. Наверное, Пирс их дрессирует.
Войдя в дом, Сара и Джеми кинулись прямо в большой зал, который использовали как огромную гостиную. Стеклянные двери зала выходили на сложенную из кварца террасу. Газон, который еще не успело спалить июньское солнце, спускался к деревянном пирсу, выдававшемуся над водой. Узенькая речка текла почти на уровне газона. Течение было слабым, и поверхность казалась абсолютно гладкой. Справа неровной линией росли величавые тополя. Прибрежная полоса была усыпана осколками раковин. Тополя служили естественной границей, отделявшей Райкрофт Лодж от владений Пирса.