— Какие английские компании хотят получить лицензии?
Арден назвал четыре британские компании, возглавлявшие консорциум.
— А как насчет «Оклахома Петролеум»? Кто их английский компаньон?
— В последний момент фирма «Англо-Норт» подала заявку как официальный партнер «Оклахома Петролеум».
Майкл и Лиза переглянулись.
— У нас была информация, что «Оклахома Петролеум» предпочитает не увеличивать размеры консорциума.
— Они узнали, что для получения лицензии им необходимо обновить свое техническое оснащение. «Англо-Норт» имеет более мощную технологическую базу. Так что объединение выгодно и тем, и другим.
— Вы назвали пять претендентов. «Стар Ойл» — шестой. А остальные два?
— Оба из Саудовской Аравии. Конечно, они не претендуют на то, чтобы разрабатывать участки самостоятельно, но, как всегда, хотят владеть пакетом акций.
Арден стряхнул пепел, не сводя глаз со своей сигары.
— Каковы наши шансы? — спросил Майкл.
— Пока еще рано утверждать что-нибудь определенное. Но вы можете быть спокойны, дорогой Майкл, я делаю все для того, чтобы разъяснить тем, от кого это зависит, все преимущества решения в пользу «Стар Ойл». А теперь, когда станет известно о том, что «Стар Ойл» решила объединиться с «Бритиш Рефайнери», это будет очень на руку, когда дело дойдет до председателя КПТЭ. Кстати, я несколько раз беседовал по телефону с сенатором Морли. Я составлю для него расписание, чтобы он смог повидать как можно больше влиятельных лиц, когда приедет в Лондон. Это замечательно, что на стороне «Стар Ойл» такой влиятельный сенатор. Две аварии на нефтяных платформах отнюдь не облегчают мою задачу. Слишком много жертв, слишком много жертв, — голос Ардена звенел, как натянутая струна.
— Судебное расследование не подтвердило обвинение компании в халатности. Авария могла произойти при любом руководстве. Теперь вопрос только в страховых компаниях. Утрясти его — дело времени.
— Да, конечно, результаты судебного расследования пришлись очень кстати. Но тем не менее такие вещи всегда оставляют след. Я принял меры, чтобы убедить как можно больше нужных людей. Но, в конце концов, решение будет принимать председатель КПТЭ. Мы с Яном Лонсдейлом вместе учились в Оксфорде. Хороший парень. Знакомы с ним?
— Нет. Хотелось бы познакомиться.
Арден задумался.
— Сколько вы с Лизой пробудете в Белфасте?
— До завтра. Вернемся часов в шесть. В пятницу я рассчитывал вернуться в Вашингтон, но, если наклюнется что-нибудь важное, могу остаться на выходные.
— Сегодня вторник. Моя рабочая неделя забита до невозможности. У Яна наверняка не лучше. Но, думаю, мне удастся устроить так, чтобы вы были ему представлены.
Министры кабинета были безумно перегружены работой, но, с другой стороны, у них был огромный штат служащих, комфорт, положение в обществе. Жизнь и простых членов парламента сильно отличалась от жизни министров кабинета. Ничего похожего на те блага, на которые имел право любой американский конгрессмен. Офис Ардена в Палате общин напоминал камеру викторианской тюрьмы. Он делил его с другим членом парламента Бобом Бриндлом, парламентским секретарем Яна Лонсдейла. В обязанности парламентского секретаря входило следить за тем, чтобы министр не утратил связи с рядовыми членами своей партии.
— Предоставьте это мне, — сказал Арден. — Я сообщу вам в «Браунз», что удалось сделать. Обещать ничего не могу, но постараюсь. Хотя дело, дорогие мои, нелегкое.
Арден взглянул на Лизу.
— Обязательно скажу Яну, что хочу познакомить его с хорошенькой девушкой.
На непроницаемом лице Майкла на секунду появилось удовлетворенное выражение.
17
Дом Лонсдейлов в поместье Форд-Сьера был завален продуктами, чемоданами и перевязанными разноцветными ленточками подарками, присланными ко дню рождения Сэма — ему исполнялось восемь лет. Здесь же валялись три куклы, с которыми не могла разлучиться Нина, и ящик розового Каберне-Совиньон 1985 года, который заказал Ян по случаю дня рождения сына.
Мать Пэтси любила повторять, что, если у вас есть загородный дом, нужно иметь двойной набор всех необходимых вещей — зубных щеток, косметики, одежды. Только так можно избавить себя от необходимости два раза в неделю паковать чемоданы.
Но Пэтси, в отличие от миссис Фосетт, была ужасно несобранной. Сколько раз составляла она список вещей, необходимых в загородном доме, но все равно не удавалось обойтись без чемоданов. Спасибо еще Греве, их горничной из Норвегии. Она всегда упаковывала детские вещи. Правда, Пэтси иногда уставала от необходимости общаться с Гревой.
— Но зато какая от нее польза в хозяйстве, — говорила дочери миссис Фосетт, когда та начинала передразнивать акцент Гревы. Миссис Фосетт придерживалась теории, согласно которой приятные и малоприятные вещи должны быть в некотором балансе. Она считала, что это помогает сделать сложную жизнь по возможности приятной.
Сэм и Нина ходили в частную дневную школу, большинство учеников которой проводили выходные за городом, поэтому занятия по пятницам заканчивались в два тридцать.
Час пик по пятницам начинался часа в три, поэтому Пэтси обычно успевала забрать детей вовремя. Кто-нибудь из них забирался на переднее сиденье машины, уже забитой вещами, другой садился сзади с Гревой. Если им везло, они добирались до поместья, которое Лонсдейлы в шутку называли «Свиная ферма», в начале пятого. Но так обычно получалось, если министерству транспорта не приходило очередной раз в голову перекопать шоссе М40 как раз перед уикэндом.
«Свиная ферма» находилась в пригороде Шустона, на границе Уорвикшира, где находился избирательный округ Яна, и Оксфордшира. Дом был сложен из костволдского камня и в лучах солнца отливал золотом. К дому примыкало четыре акра земли, с нестриженой травой, яблонями, малиной и следами попыток Пэтси посадить огород. Ферма была окружена забором. С одной стороны она упиралась в подножие высокого холма. Пэтси нравилось смотреть, как восход или закат окрашивает небо над вершиной холма в малиновый цвет. В такие минуты она чувствовала себя безмятежно счастливой.
Хотя Пэтси очень нравилось отдыхать на ферме, иногда она позволяла себе поворчать по поводу тех обязанностей, которые были связаны с проживанием в избирательном округе. Не то, что бы избиратели часто хотели видеть Яна, в конце концов, ему платили за то, что он представлял их в парламенте. Кое-что иногда требовалось от самой Пэтси. Когда она была в хорошем настроении, ее это нисколько не угнетало. Но иногда Пэтси очень не хотелось отправляться в субботу на открытие какого-нибудь сельского праздника или на обед со сбором пожертвований для какого-нибудь фонда. Тогда она с негодованием заявляла Яну, что чувствует себя женой какого-нибудь зануды-викария. Мать утешала Пэтси, рассказывая дочери, что во времена ее молодости предполагаемый кандидат от партии консерваторов должен был привести свою жену на заседание избирательной комиссии. Однажды кто-то из членов комиссии попросил жену кандидата пройтись и повернуться так, чтобы ее было видно со спины. Но Пэтси в такие моменты не могло рассмешить что-либо, имеющее хоть какое-то отношение к избирателям.
В эту пятницу Ян приехал в Шустон раньше Пэтси.
Машина полагалась министру только в тех случаях, когда он совершал поездки по делам министерства или палаты. Но, поскольку Ян почти всегда брал с собой один-два портфеля с министерскими бумагами, шофер обычно отвозил его в Шустон. (Некоторые члены правительства, например министр спорта, тоже частенько прихватывали с собой министерские чемоданчики, чтобы воспользоваться лишний раз машиной, хотя в чемоданчиках чаще всего не было ничего, кроме свежих газет.) Сегодня Ян читал план встречи с североирландскими владельцами текстильных фабрик, намеченной на понедельник. Крис не отрывал глаз от дороги. Ему еще предстояло гнать машину обратно в Лондон.
Ян оставил портфели в небольшом кабинете, затем прошел в их с Пэтси спальню. Он уже в который раз подумал о том, как ему нравится эта непритязательная домашняя обстановка и вид на Эдж-хилл, открывающийся из окна их спальни.