— Вас нес Деверилл, мадам, и у него получалось это довольно легко.
— Слава Богу. Но как твой отец позволил ему подняться в святая святых?
— У папы было полно других забот, — ответила Дейнтри, размышляя, узнал ли отец о случившемся между Сикортом и Сюзан. Ей так хотелось до отъезда повидаться с сестрой, чтобы удостовериться в ее безопасности.
— Бедняга Сен-Меррин, — усмехнулась леди Офелия. — Что он подумал, увидев меня спящей в кресле? Признаться, я даже рада этому неожиданному сну. Я хорошо выспалась, и мне безразлично, что скажут люди. А то мне уже начинало казаться, что я никогда не смогу выспаться.
Дейнтри закусила губу.
— В чем дело? — удивилась тетушка. — Ты похожа на кота, съевшего сливки. Что тебя мучает?
— Совесть, мадам, хотя у меня она чиста. Знайте — вы уснули не сами по себе. Когда вы захотели пить, Пенторп вручил вам чашку пунша, переданную ему Девериллом. А Деверилл предпринял кое-какие меры, чтобы виконт не устроил потасовку с Джеффри.
Леди Офелия недоуменно заморгала глазами, потом рассмеялась.
— Что же он туда подсыпал? Признаться, я еще никогда так хорошо не спала.
— Это лекарство от головной боли, выписанное Девериллу доктором Кингстоном. Я не знаю его состава.
— О, нужно непременно узнать. На следующий год я просто не поеду без него в Лондон. Чудодейственное средство, скажу тебе!
Тетя не кричала и не ругалась, поэтому Дейнтри, успокоившись, поведала ей о событиях прошлой ночи. Леди Офелия полностью разделила точку зрения Деверилла, считая, что Джеффри не причинит Сюзан вреда.
— Сикорт понимает: люди простят ему гнев и необузданность, когда речь идет о флирте Пенторпа с его женой, но перестанут уважать, узнав, что он жестоко обращался с Сюзан. Если же Сикорту это невдомек, то драгоценная леди Катарина непременно просветит его.
— Но Джеффри так уверен в своих чарах. Он »иределенно считает, что ему прощается все. Я сама это видела.
— Согласна с тобой. Мужчины часто так думают, причем, небезосновательно — мир создан, чтобы удовлетворять их потребности. Пусть ты сердишься на этого джентльмена, но все же обязана вести себя с ним вежливо, в противном случае тебя об-нинят в отсутствии манер. В этой жизни хорошие манеры являются своего рода клеем, на котором все держится. Особенно это касается женщин. Когда такой мужчина, как Джеффри, набрасывается на жену, люди удивляются: что она такого шгпюрила, чем так разозлила его? Когда подоб-и ы м образом поступает жена, общество полагает, что ее следует приструнить, держать под строгим надзором, чтобы защитить от последствий собственных необдуманных поступков.
Поразмыслив над словами тети, Дейнтри пришла к выводу, что лучше стать женой Пенторпа, не способного подавить ее волю, чем выйти замуж за любившего командовать Деверилла. Мысли оказались весьма неутешительные, и она с радостью отвлеклась от них, потому что впереди показался Бэгшот, где им предстояло провести ночь.
Обратное путешествие заняло меньше времени, но было утомительнее, и Дейнтри облегченно вздохнула, когда экипаж подъехал к воротам Таском-парка. Выглянув в окно, рна удивилась, нигде не заметив Чарли, ведь о возвращении сообщили заранее. Войдя в дом, Тэрранты обнаружили вконец расстроенную мисс Пэрис.
— Прошу прощения, но мисс Шарлотты в настоящее время здесь нет. Я отпустила ее.
— Нет дома? — воскликнула леди Сен-Меррин. — Но где же она?
— Черт возьми, о чем вы болтаете, Пэрис? Где моя дочь? — грозно нахмурился Чарльз.
— О сэр, она уехала в Сикорт-Хэд навестить кузину. В ваше отсутствие мисс Шарлотта несколько раз ездила туда. Я не вижу в этом ничего страшного. Надеюсь, вы не будете сердиться.
Чарльз резко повернулся к сестре:
— Ты разрешала Шарлотте в одиночку преодолевать такое расстояние?
— Нет, я… Дейнтри умолкла на полуслове, не желая обострять ситуацию.
— Ты сказала ей, что она не должна этого делать, так?
Дейнтри неохотно кивнула.
— Чарли несколько раз просила меня об этом, но я убедила ее отказаться от этих поездок. До Сикорт-Хэд слишком далеко, хотя она вполне способна совершить такое путешествие, тем более что ее сопровождает грум.
— О да, миледи, именно так, — встрепенулась мисс Пэрис. — Должна признаться, я хотела сегодня заняться с ней уроками, но мисс Шарлотта уговорила меня отпустить ее, заявив, что вы скоро вернетесь и ей предоставляется последний шанс это сделать.
— Это вообще никуда не годится! — возмутился Чарльз. — Какая гувернантка позволит воспитаннице настаивать и дерзить?! Шарлотта вся в тебя, Дейнтри. Ты тоже была несносным ребенком.
— Возможно, но если Чарли отбилась от рук, в этом ваша с Давиной вина. Вы вообще не обращаете на нее внимания.
— Это скоро изменится, — пообещал Чарльз и, повернувшись к дворецкому, грозно приказал: — Когда моя дочь вернется, направьте ее прямо ко мне.
Дейнтри и удивилась, и обрадовалась резкой переменой в поведении брата — Шарлотта должна получать от родителей больше теплоты и внимания.
Девочка появилась в пять часов вечера, когда семейство Тэррантов, решив не придерживаться городских привычек, уселось за стол обедать. Чарли ворвалась в столовую в костюме для верховой езды, без шляпы, со спутанными волосами.
Леди Сен-Меррин недовольно поморщилась:
— Боже мой, Шарлотта, тебя словно тащили по кустам. Ступай и приведи себя в порядок.
— Извини, бабушка. Узнав о возвращении тети Сюзан и дяди Джеффри, я поняла, что вы тоже скоро приедете, но сегодня не ждала вас. Что вы мне привезли?
— Сегодня не будет никаких подарков, моя дорогая, — угрюмо проговорил Чарльз. — Немедленно ступай в постель, а не то получишь такую взбучку, что забудешь, как тебя зовут. И не вздумай жаловаться, что тебя лишили обеда.
Кузина Этелинда задохнулась от ужаса, а девочка изумленно протянула:
— Но…
— Иди, — Чарльз указал на дверь.
Чарли с надеждой посмотрела на Дейнтри, но помощи и оттуда на этот раз ждать не приходилось — Дейнтри тоже была недовольна ее поведением. Заметив, что отец собирается встать из-за стола, Чарли упорхнула из комнаты.
Чарльз снова придвинул стул и украдкой взглянул на Сен-Меррина, однако тот накладывал еду себе на тарелку, целиком и полностью поглощенный этим занятием. Тогда Чарльз грозно посмотрел на присутствующих.
— Надеюсь, никто не скажет, что я жестоко обошелся с девчонкой.
Леди Сен-Меррин и кузина Этелинда благоразумно промолчали, но леди Офелия, отказавшись от зеленого горошка и лука, заявила:
— Напротив, дорогой мальчик. Конечно, я удивлена, что ты отругал ребенка за непослушание и своевольничание, но это должно пойти ей на пользу. Пожалуйста, положите мне немного ветчины, Яго.
— Мы с Чарльзом разговаривали всю дорогу, — неожиданно подала голос Давина.
— А что вам еще оставалось делать после размолвки? — с набитым ртом проговорил граф. — Когда я, устав ехать верхом, садился в карету, Эте-линда с Летицией выливали на меня целый ушат сплетен.
Давина многозначительно посмотрела на мужа.
— Чарльз принял решение, не так ли, дорогой?
— Что-что? Ах да. Ладно, когда-нибудь придет-сн сказать об этом. Отец, мы с Давиной решили летом жить в Плимуте.
— Это будет чертовски дорого, — заворчал Сен-Меррин.
— Ну, если вам эта затея не по душе, сэр…
— Это будет не настолько дорого, папа, — поспешила вмешаться Давина. — Я собираюсь сама следить за всем. Кроме того, это позволит нам с Чарльзом и Шарлоттой больше времени проводить вместе.
— Как здорово! — воскликнула Дейнтри. — Только подумай, папа, сколько пользы принесет Чарли жизнь на побережье. К тому же, Плимут находится не так далеко, как Брайтон, да и проживание там дешевле.
— А, черт возьми, наверно, ты права, — пожал плечами граф.