— Я не против хорошего виски. — Николай кивает на мой бокал. — Но в таких ситуациях, как эта, предпочтительнее придерживаться того, что я знаю.
Напряжение можно резать ножом. Я не сомневаюсь, что мы оба вооружены, скорее всего, все в этом заведении вооружены, джентльменское соглашение о том, что никто не причиняет насилия другому, единственное, что предотвращает кровавую бойню. У большинства мужчин в этом заведении наверняка есть друг к другу претензии того или иного рода, и большинство из них с радостью выплатят их кровью.
— Почему ты предлагаешь мне свою сестру? — Я спрашиваю прямо, и Николай смеется.
— Прямо к делу, не так ли, Макнил? Прямолинейный до безобразия. Не могу сказать, что не ожидал этого от тебя.
— Я нахожу, что разглагольствования, это пустая трата времени. — Я наклоняю бокал, глядя на свет лампы, отражающийся в янтаре. — Я достаточно уважаю тебя, Васильев, чтобы не тратить свое время впустую.
— Это слишком громко сказано для человека, чей род происходит от фермеров, выращивающих картофель. — Николай поднимает бровь, и я понимаю, что он ожидает от меня реакции. Он проверяет меня, чтобы узнать, такой ли я жестокий и вспыльчивый человек, о котором ходят слухи. Это совсем не так.
— То, что любят говорить обо мне мои враги, далеко от истины. — Я спокойно выдерживаю его взгляд. — Это правда, мои предки копались в грязи и жили в лачугах. Теперь мне доставляют еду, и я живу в пентхаусе. Я помню о тех высотах, к которым стремились другие мужчины до меня, и об ответственности, лежащей на моих плечах. Именно поэтому мы сейчас обсуждаем этот вопрос, Васильев, и я не говорю тебе, чтобы ты пошел на хрен со своей сестрой, и не действую по плану, который предпочитает по крайней мере половина королей, и который заключается в продвижении на твою территорию.
Николай поджал губы.
— Тебе следует быть осторожнее, когда ты говоришь о Марике.
— И тебе следует быть осторожным в общении с мужчиной, которому ты планируешь отдать ее в жены. — Я делаю еще один глоток виски. — Ты подвергаешь ее опасности, Васильев, если веришь тому, что говорят обо мне мои соперники. Так что либо ты думаешь, что, сказав, что мои предки были картофелеводами, я действительно нарушу здешние условности и пристрелю тебя на месте, либо ты просто придурок.
Уголки рта Николая вздернулись легкой улыбкой.
— Я рад видеть, что ты уравновешенный, хотя и холодный человек. Я не ожидаю, что ты станешь теплым мужем для Марики, большинство мужчин, подобных нам, таковыми не являются. Но я надеюсь, что ты не причинишь ей вреда.
— Я и не собирался этого делать. — Я допиваю виски и прошу официантку налить нам обоим напитки. — Но ты так и не ответил на мой вопрос. Почему ты вообще предлагаешь ее мне?
— Я хочу сделать все не так, как делал мой отец, — просто говорит Николай. — Мой отец воспринял бы твои угрозы и использовал их как повод похоронить тебя, или попытался, — поспешно добавляет он. — Я бы предпочел не ввязываться в эту дискуссию в вопросах о том, кто окажется победителем в злополучном конфликте между нашими организациями.
— Значит, ты считаешь, что это было бы неудачно.
— Я, в отличие от моего отца, считаю, что кровопролитие там, где возможен мир, всегда прискорбно.
— Это не та репутация, которая тебе предшествует. — Я сужаю глаза. — Николай Васильев, человек, насколько я знаю, который пытает без жалости и владеет искусством добывания информации до тонкостей. Он жесток, безжалостен и кровожаден. Не он ли сидит передо мной?
— Все это было на службе у моего отца, — прямо говорит Николай. — И я не отрицаю, что при необходимости могу стать тем же человеком. Не сомневаюсь, что в будущем эти навыки мне еще пригодятся. Но я предпочитаю сохранить их для необходимости. Мой отец пытал ради удовольствия, — добавляет он. — А я никогда не мучил в удовольствие.
— И все же. — Я постукиваю пальцами по дереву. — Мы всегда были врагами, твоя семья и моя. Мне кажется подозрительным, что ты решил отбросить все это, вражду поколений, ради мира сейчас. Тем более, когда в качестве посредника тебе придется предложить свою сестру.
— Именно так. — Николай выпивает еще одну рюмку водки. — Зачем мне предлагать ее тебе, если я не хочу заключить мир? Я хочу, чтобы моя сестра была в безопасности. Так что, если бы я чувствовал, что ты нечестен, или что мир между нашими семьями невозможен, зачем вообще было делать это предложение? — Он пожимает плечами. — Я бы не стал без необходимости подвергать ее опасности.
Я долго сижу, наблюдая за его лицом. Мне нравится думать, что я умею хорошо читать других, а Николай моложе меня. У него меньше лет практики в контроле за выражением лица, хотя он довольно хорош в этом.