Я не должна находить это эротичным, но я нахожу. Мысль о том, что я сижу напротив Тео Макнила, самого влиятельного человека в Чикаго, человека, который станет моим мужем, и все еще чувствую боль от члена Адрика, боль от моей ушибленной плоти, горячую влагу от его спермы, пропитавшую мои трусики…
— Блядь, о боже… — стону я в губы Адрика, и все мое тело сильно сжимается, когда я кончаю от этой мысли, мои бедра качаются на его бедрах в отчаянном, нуждающемся движении, когда я скрежещу по нему, желая получить больше удовольствия, когда оно прорывается сквозь меня, его собственные бедра двигаются по мне в жестких, толчкообразных толчках, более жестоких, чем он когда-либо трахал меня раньше. Я чувствую в нем отчаяние, потребность, и это заставляет меня чувствовать, что мой следующий кульминационный момент наступает снова, прежде чем первый полностью отступит.
— Господи, Марика, как же хорошо…, — стонет он мне в губы, прижав меня к двери, и я знаю, что если кто-нибудь пройдет мимо, то сможет услышать. Мне следовало бы больше беспокоиться об этом, беспокоиться о том, что нас поймают, но все, о чем я могу думать, это о том, как мне хорошо, как сильно я хочу, чтобы он продолжал входить в меня, заполнять меня, и мысль о том, что он первым вошел в меня, заставляет меня снова и снова быть на грани.
Это кажется запретным, табу и всем тем, что я никогда, никогда не должна себе позволять. Но я позволяю, и я не могу притворяться, что не хочу этого так же сильно, как и он.
— О боже, Марика… — Его рот втягивается в мое горло, его бедра тверды и настойчивы, его руки прижимают меня к двери, впиваясь в мою талию. — Я так чертовски близок. Скажи, чтобы я кончил в тебя, скажи, чтобы я, блядь, кончил…
Я могла бы сказать ему нет. Я должна сказать ему нет, но я тоже этого хочу.
— Кончи в меня, — рвано дышу я, прижимаясь к нему, упираясь ногами в его талию, притягивая его ближе, и понимаю, что в этот момент я делаю еще один выбор, который может перевернуть все с ног на голову.
Звук удовольствия, который он издает, настолько гортанный, что звучит почти болезненно, все его тело дергается, когда я впервые чувствую, как он входит в меня, как пульсирует его член, когда он погружается в меня так глубоко, как только может, и задерживается там надолго, пока я содрогаюсь от собственного удовольствия.
Он прижимается ртом к моему плечу, а затем осторожно выходит из меня, ставя меня на ноги. Он тянется под юбку, возвращая трусики на место, и его пальцы нежно гладят влажную ткань, пока он снова целует меня.
— Вот так, — шепчет он мне в губы. — Я буду в тебе всю гребаную ночь.
Он отступает назад, в его глазах пылает собственничество, от которого у меня немного слабеют колени, и я смотрю на часы, гадая, сколько времени прошло.
Слишком много.
Адрик смотрит на меня сверху вниз с нечитаемым выражением лица.
— Иди, Марика. Ты опоздаешь.
Его внезапное согласие удивляет меня, и я испуганно смотрю на него.
— Я… — Я тяжело сглатываю. — Мне нужно, чтобы ты принес мне противозачаточное средство, которое я смогу принять завтра утром. Просто оставь его в моей комнате, чтобы никто не видел. Дверь не заперта. — Мне не хочется просить его прямо сейчас, но если я этого не сделаю, то не знаю, будет ли у меня шанс. Ему проще сделать это так, чтобы никто не узнал.
Адрик долго смотрит на меня.
— Хорошо, — внезапно говорит он. — Как хочешь.
Его челюсть застывает, и он отступает назад, застегивая молнию на брюках. Я начинаю тянуться к дверной ручке, но он снова хватает меня прежде, чем я успеваю это сделать, одним быстрым шагом приближается ко мне и берет мое лицо в свои руки.
— Я хочу, чтобы ты вспомнила, как я чувствуюсь в тебе, пока ты разговариваешь с ним, — дышит он мне в губы. — Вспомни, как сильно я трахал тебя, как сильно я кончал в тебя. Вспомни, каково это было, когда я заставил тебя кончить.
Он снова отпускает меня, так внезапно, что у меня чуть не подкосились колени, и отходит назад. Я хватаюсь за дверь, отчаянно пытаясь выбраться наружу, пока не совершила еще одну ошибку и не оказалась позже, чем уже была.
Это была ошибка. В этом нет никаких сомнений. И я не могу сосредоточиться.
Я забегаю в ближайшую ванную, судорожно смотрю в зеркало, приглаживая растрепанные волосы, достаю клатч, чтобы поправить помаду, и проверяю горло на наличие следов. Вот в какую ситуацию ты попала, сурово говорю я своему отражению, следя за тем, чтобы макияж глаз не размазался. Ты не должна идти к одному мужчине со следами другого на себе, тем более если его сперма внутри тебя. Что, по-твоему, ты делаешь?