— Как будто ты предупредила меня, что опоздаешь? — Его голос холодный и ровный, и я снова чувствую тревогу, что, возможно, он знает больше, чем говорит, о том, почему я опоздала. — У тебя действительно была мигрень?
— Ты обвиняешь меня в том, что я тебе лгу? — Я смотрю на него, но ничего не могу прочесть на силуэте его профиля, в проносящихся мимо огнях города. — А как же иначе?
Он пожимает плечами, по-прежнему не глядя на меня.
— Может, ты планировала оставить меня в подвешенном состоянии. Месть за то, что я вообще все это затеял.
— Николай. — Я смотрю на него, гадая, действительно ли он так считает или пытается выманить у меня правду. Ненавижу все это, мы с братом всегда были близки, и такое ощущение, что это действительно отдаляет нас друг от друга.
В этом есть и твоя вина. Если бы ты не поддалась Адрику…
Я отгоняю эту мысль.
— Николай, я просто заболела. Прости меня. И ты прав, надо было позвонить. — Я просто не могла, потому что пальцы моего телохранителя были у меня между ног. Мне так жаль.
— Да. — Слово прозвучало отрывисто. — Мне нужно, чтобы ты была осторожнее, Марика. Тео не тот человек, с которым можно шутить.
Я понимаю, что часть его гнева вызвана беспокойством. Может, сегодня Тео и не был зол, но он боится, что в будущем я сделаю что-то, что его разозлит. Что я надавлю на Тео и в итоге пострадаю. Или я буду неосторожна, и Тео узнает, чем мы занимаемся.
Осознание этого заставляет меня чувствовать себя еще более виноватой.
— Я знаю, — тихо говорю я ему. — Я буду осторожна. Обещаю.
Николай кивает. Остаток пути мы едем молча, пока машина не останавливается перед церковью, и водитель выходит, чтобы открыть нам дверь.
— Думаю, Тео уже внутри, — говорит Николай, поднимаясь по ступенькам.
И он снова ждет нас.
Внутри церкви тепло и слабо освещено, пахнет ладаном. Я на мгновение замираю в нефе, вдыхая его, позволяя ему успокоить меня. Мой отец никогда не был набожным, как и мы с Николаем, но моя мать была такой. У меня очень слабые воспоминания о том, как она привела меня в здешнюю православную церковь, как под моими коленями оказалась скамья с грубым ковром, запах ладана и негромкий гул окружающих нас людей. У меня вообще очень мало воспоминаний о ней, и это утешает.
— Марика. — Строгий голос Николая прорывается сквозь мои мысли, и я следую за ним в церковь.
Тео уже ждет нас. Он сидит за кафедрой и разговаривает со священником, который на вид моложе самого Тео. Перед ними лежит папка с брачным контрактом, и я вздрагиваю от мысли, что еще один мужчина будет читать его, а я даже не знаю, что в нем написано.
А разве это имеет значение? Все закончится одинаково, несмотря ни на что.
Тео поворачивается, когда мы приближаемся, и я снова поражаюсь тому, как он красив, при слабом освещении еще больше, как будто острые углы его лица были созданы для того, чтобы смягчить их. Обычно он сурово красив, но сейчас выглядит моложе. Я почти вижу, каким бы он был, если бы был более обычным человеком, без власти и ответственности, которые приходят с его лидерством. Я вижу это и в Николае, как это старит его, придавая чертам лица серьезность, которой, скорее всего, не было бы при других обстоятельствах.
Николай подталкивает меня вперед, и я подхожу к Тео, стоящему перед священником. Отец О'Халлоран, как он сказал, его зовут, хотя священник не удосужился представиться. Тео протягивает мне руки, и я позволяю ему сжать их в своих, не обращая внимания на то, что от этого сердце снова заколотилось в груди. Его руки сильные и длиннопалые, элегантные, и мне нравится, как они обхватывают мои, больше, чем следовало бы.
— Вы хотите, Тео Дункан Макнил, чтобы сегодня вечером состоялось свидетельство и подтверждение вашей помолвки с этой женщиной?
— Да, — твердо отвечает Тео, и я тяжело сглатываю.
— А ваше желание, Марика Ирина Васильева, чтобы ваша помолвка с этим мужчиной была засвидетельствована и подтверждена?
Не совсем, но, как видите, у меня нет особого выбора в этом вопросе.
— Да, — говорю я так же четко, как Тео, и вижу, что ему это приятно. Его рот смягчается по краям, и я снова удивляюсь кажущейся искренности. Это не то, чего я от него ожидала, и я с подозрением отношусь к этому.
Отец О'Халлоран кивает Николаю.
— И вы здесь, чтобы засвидетельствовать их помолвку?
— Да. — Он поднимается, и священник снова поворачивается к нам с Тео.
— Тогда вы можете считать эту помолвку благословенной и подтвержденной в глазах Бога и людей. Тео и Марика, вы можете скрепить вашу помолвку поцелуем.