— Его задавили, беднягу.
— Сердечный приступ с кем угодно может случиться, в любое время — понимаете, с кем угодно.
— Говорю вам, я видел, как на него наехал автобус.
— Интересно, каким образом, если он стоял на месте?
— Стоял на месте… он шел, разве я вам не сказал?
— Отойдите, пожалуйста, в сторону.
На дороге лежал пожилой мужчина в сером костюме. Полицейский был благодарен Ван дер Вальку.
— Отойдите… Офицер, очистите проезжую часть.
— Послушайте, я окончил курсы по оказанию первой помощи. — Дышащий жевательной резинкой заслон немного отступил, пропуская мужчину авторитетного вида с равнодушными глазами.
— Ich bin Arzt. — Он пощупал пульс и нахмурился. — Umdrehen[1], — скомандовал коротко.
Ван дер Вальк и толстая домохозяйка одновременно показали свои дипломы об окончании курсов первой помощи — у женщины был недовольный вид: ее учили не отказывать людям в помощи, и какой может быть прок от немецких докторов?
— Kein Herzanfall[2], — немного не к месту заметил доктор. В самом центре старомодного жилета торчала рукоятка старинного кинжала.
Копия, машинально отметил Ван дер Вальк, глядя на оружие.
— Мы занесем его в магазин. Вы же не можете заниматься раненым на дороге.
— Кто вы? — спросил доктор.
— Polizeikommissar[3].
— Ach, so[4].
Так, в окружении специалистов мужчину внесли в обувной отдел и уложили на кушетку.
— Позвоните, — одними губами попросил Ван дер Вальк управляющего.
— Уже, — так же одними губами ответил яйцевидный рот клерка.
Из аптеки напротив прибежал фармацевт с пригоршней разнообразных лекарств: немецкий доктор с сомнением рассматривал их, произнося названия на незнакомом языке.
— Neinei… spielt hier keine Rolle[5].
— Notfall… schwere… Herzstimulant[6]. — С трудом.
— Ja, ja, ich weiss[7]. — Раздраженно.
На улице яростно завывала сирена «скорой помощи», которой никак не удавалось объехать неподвижный автобус.
— Мне нужно поехать? — благородно предложил доктор, когда санитары укладывали обмякшее тело на носилки.
— Neinei, — покачал головой Ван дер Вальк. — Если можно, напишите адрес, где вы остановились.
Он подозвал двоих полицейских, которые тут же деловито застрочили в своих блокнотах, в точности как присяжные из «Алисы в стране чудес». Десяток субботних покупателей; испуганных, но в то же время преисполненных чувства собственной значимости, собрали в магазине. Ван дер Вальк обратился к ним.
— Это насильственная смерть; вы могли видеть нападение. Как только сообщите свои имена офицерам, можете отправляться по домам. Пожалуйста, будьте вечером дома; вам позвонит офицер. А вы постарайтесь сосредоточиться и, пожалуйста, — вежливо подчеркнул он, — не выдумайте того, чего не было.
В машине «Скорой помощи» стояло всевозможное оборудование, и для него оставалось совсем мало места; он сморщил нос, уловив запах эфира. Мужчина что-то пробормотал сквозь кислородную маску. Ван дер Вальк едва удержался, чтобы не сорвать ее, наклонился к нему, натолкнувшись на слипшиеся от бриолина волосы санитара.
— Девочки… — прошептал мужчина.
— Кто на вас напал?
— Девочки…
Это не было ответом. Но ничего другого он не дождался, потому что мужчина умер. Ван дер Вальк взял в руки безвкусный кинжал — как он и предполагал, это оказался нож для разрезания бумаг, — поискал платок, но не нашел ничего лучше куска ваты. По приезде в больницу он может лишь попросить взволнованного врача не прикасаться к мужчине и его одежде.
— Я позвоню профессору.
Но этого человека не сможет оживить даже профессор… Ван дер Вальк почти не надеялся на свидетелей, которые своими собственными глазами видели, как беднягу сбил автобус.
Он вернулся к супермаркету, возле которого один из его инспекторов наносил на асфальте пометки мелом.
— Мог бы выбрать более удобное место.
Повсюду валялись обертки от леденцов и использованные автобусные билеты.
— Огородить веревкой, шеф?
— Просто сфотографируйте и измерьте тут все, иначе, — сухо, — поступят жалобы на нас в том, что мы портим бизнес.