Аманда испытывала смешанное чувство досады и облегчения.
– О, пожалуйста, заходите, доктор. Рада познакомиться с вами.
Доктор подошел ближе, и Аманда увидела роскошные усы и блестящие бледно-голубые глаза. Он взял девушку за руку и дважды крепко встряхнул.
– У вас столько работы.
– Да, очень грязно, но я уже многое убрала. Садитесь, пожалуйста, – Аманда указала на стулья, стоявшие в углу комнаты рядом с печкой.
– Спасибо, с удовольствием, – сказал Гудфеллоу, пробираясь к стулу. – Я вас долго не задержу. Я знал Джорджа Лэсситера и лечил его во время последнего приступа. Думаю, вам небезынтересно это?
Аманда села напротив доктора.
– Конечно, я плохо помню дядю. Он приезжал к нам лет десять назад. Я надеялась снова увидеть его. Смерть дяди Джорджа потрясла меня.
Доктор вытянул ноги к холодной печке и скрестил руки на груди.
– Это произошло внезапно, как, собственно, все случается в нашей жизни. У Джорджа было больное сердце. Я предупреждал его, но ваш дядя не прислушивался к советам. Он превосходно разбирался в лекарствах, но становился чрезвычайно упрямым, когда дело доходило до собственного лечения, приговаривая обычно, что все это, мол, сказки для дураков.
– Этим он очень походил и на моего отца, недаром они были братьями. Папа не скрывал, что больше полагается на внутренние силы и сопротивляемость организма, чем на лекарства, из-за чего, кстати, и терял многих пациентов, которые считали лекарства панацеей.
– Ваш отец тоже был аптекарем?
– Он был врачом. Папа много раз говорил, что дядя Джордж, если бы захотел, стал даже более лучшим врачом, чем он сам. Видимо, дяде больше нравилось составлять порошки и самому вести дело.
Гудфеллоу фыркнул в ответ.
– Не так уж здорово он этим занимался. Сказать по правде, Джордж Лэсситер больше любил бильярд, чем порошки…
Доктор замолчал, заметив, что Аманда опустила глаза и теребила фартук.
– Извините мою бестактность, пришел, дескать, и так отзывается о человеке, которого уже нет в живых. Я не хотел обидеть вас, мисс, но старина Джордж первый согласился бы со мной.
– Вы работали вместе? – спросила Аманда, посмотрев на него из-под ресниц.
Гудфеллоу немного замешкался: племянница Джорджа – приятная малышка, но слишком уж невинная для дикого Тумстоуна.
– Да. Я мог положиться на него. Джордж умел доставать лекарства буквально из-под земли, не считался ни с какими трудностями. Мне его очень не хватает. Я обрадовался, узнав, что вы приехали, значит, аптечный магазин скоро откроется?
Аманда покраснела.
– Боюсь, вас неправильно информировали, доктор Гудфеллоу. Я убираю здесь, чтобы быстрее продать аптеку и уехать. Чем быстрее, тем лучше.
Доктор с удивлением наклонился к ней.
– Вы не собираетесь здесь работать? Но я думал…
– Не знаю, кто вам сказал, что я буду тут работать. Питере Уоррен знает о моих намерениях и тоже считает продажу аптеки самым лучшим выходом для меня.
– Но, мисс Лэсситер, аптека очень нужна городу. Допускаю, что Тумстоун – не лучшее место для приличной девушки, чтобы начинать свое дело. Однако, если вы здесь останетесь, то вскоре убедитесь, что в Тумстоуне вполне сносно. А когда людям требуется помощь, им абсолютно все равно, кто перед ними – женщина или горилла.
Аманда робко смотрела на Гудфеллоу.
– В самом деле, доктор… Гудфеллоу махнул рукой.
– Извините за резкость. Я – такой же, как этот город, упрямый, безо всяких условностей. Ваш дядя писал обо мне?
– Да. Он приглашал отца приехать сюда, написав, что здесь всего один врач, да и тот…
Аманда смущенно умолкла, а Гудфеллоу громко рассмеялся.
– Джордж назвал меня пьяницей?!
– Ну…
Доктор весело хлопнул рукой по колену.
– Это похоже на старину Джорджа, но это – неправда. Врачи приезжают и уезжают. Их всегда несколько. Вот и сейчас нас двое: я и Джиллингем. Я – не пьяница, хотя выпить люблю, но придерживаюсь железного правила: врач может выпить, но столько, чтобы утром чувствовать свои руки.
Доктор все больше нравился Аманде. Он был моложе, чем могло показаться на первый взгляд. Лет около двадцати с небольшим. Чувствовалось, что повидал он многое. Девушке пришлись по нраву даже его резкость и прямота. Этим доктор напомнил отца, такого же упрямого и прямолинейного.
Аманда слегка наклонилась, положив руки на колени.
– Доктор Гудфеллоу, мой отец умер от тифа два месяца назад. Я приехала в Тумстоун, надеясь работать с дядей, поучиться у него. Но дяди нет… Я одна в этом городе, мне не на кого положиться. Кроме того, мне не хватает знаний, чтобы работать самостоятельно. Думаю, разумнее вернуться в Сент-Луис.
– У вас есть семья?
– Нет. У меня вообще никого нет, поэтому я здесь. Пока.
– Бог мой, если вам не к кому возвращаться, зачем уезжать?! Оставайтесь, открывайте аптеку. Раз ваш отец был врачом, вы наверняка чему-нибудь да научились.
– Совсем немногому…
– Ерунда, – оборвал ее Гудфеллоу. – Любой, кто имеет хоть какие-то мало-мальские знания, научится остальному методом проб и ошибок. Мы все так учимся. Ваш отец полагался на защитные силы организма, но этим силам иногда требуется помощь, к примеру, когда пуля сорок четвертого калибра пробьет грудь. Я готов встать на колени, умоляя вас остаться. Аптека очень нужна, поймите.
– Но новый владелец сделает это не хуже.
– А где вы возьмете его? До сих пор нам не попадались люди, разбирающиеся в этом деле. А у вас, мисс, наверное, остались связи на Западе. Вы могли бы привезти все, что нам понадобится.
Аманда вспомнила о своем драгоценном грузе.
– Вы знаете, я ведь привезла с собой кое-какие лекарства, которые заказывал дядя.
– Вот видите! – Гудфеллоу откинулся на стуле с таким видом, будто бы все уже решено.
– Но почему бы вам или другому врачу не заняться аптекой?
– Не могу говорить за Джиллингема, что же касается меня, то приходится разъезжать почти от границы с Мексикой до форта Апачи на севере. Я полжизни провел в пустыне. Иногда ко мне приезжают за сорок километров, чтобы я посмотрел больного ребенка или принял тяжелые роды. Джиллингем делает то же самое. Обслуживать еще и магазин – настоящее безумие.
Аманда, не выдержав пристального взгляда доктора, принялась изучать мусор на полу.
Издалека донесся громкий крик. Затем раздался выстрел.
– Я все понимаю, доктор, но решение уже принято.
Гудфеллоу еще раз остановил на ней долгий, тяжелый взгляд.
– Ну что же, мисс, это – ваше право. Жаль. Я думал, мы сработаемся, – он встал и протянул руку, прощаясь. – Ухожу. Я только оторвал вас от работы. Если понадобится помощь, дайте знать.
– Спасибо, доктор.
Аманда проводила его до двери, чувствуя себя виноватой за отказ. Доктор помедлил у двери. На улице снова раздались выстрелы.
– Кажется, у меня сегодня будут пациенты. До свидания, мисс Лэсситер.
– До свидания, доктор. Думаю, мы еще увидимся до моего отъезда.
– Конечно, так или иначе, мне, вероятно, будут нужны кое-какие лекарства из тех, что вы привезли. Я зайду к вам в другой раз.
Аманда еще около часа наводила порядок. Расчистив небольшой островок на полу, она вдруг натолкнулась на старый кассовый аппарат. Она подняла его на прилавок и стала изучать, пытаясь понять, как он работает. От этого занятия Аманду оторвал стук в дверь.
Она узнала его сразу. Высокая фигура посетителя закрыла весь дверной проем, ему пришлось нагнуться, чтобы войти.
– Преподобный Стори! – воскликнула Аманда. Сердце у нее радостно забилось. Она вспомнила о полотенце на голове и, смутившись, стала его раскручивать.
Широко шагая, пастор прошел в комнату.
– Я вам помешал? – спросил он, перешагивая через кучи мусора.
– Нет, конечно, нет. Я с удовольствием передохну.
– Я был в гостинице. Миссис Пул направила меня сюда. – Взгляд его серо-зеленых глаз скользнул по склянкам и коробочкам на столе, грудам мусора на полу. – Ваш дядя не слишком заботится о чистоте.