Коул облегченно вздохнул, когда шериф вошел в здание станции. Аманда за это время ушла далеко в сторону города, и ему пришлось ускорить шаг, чтобы догнать ее.
– Здравствуй, – сказал он, поравнявшись с девушкой.
Она напряженно улыбнулась, но не замедлила ходьбы.
– Здравствуй, – ответила нервно Аманда.
– Не возражаешь, если я пойду рядом?
– Нет, пожалуйста.
Коул ожидал другой реакции после того, что между ними было, и почувствовал себя задетым. Он шел рядом с Амандой, пока она не повернула за угол, потом шагнул вперед и загородил ей дорогу.
– Кажется, ты сердишься на меня? – спросил он, удерживая ее за руку. – Я искал случая увидеть тебя. Тебя нигде не было два дня. Сегодня тебя не было и во время службы.
Аманда хотела вынырнуть из-под руки, но Коул не дал ей этого сделать.
– Извини, я была ужасно занята.
– Тебя не было в магазине, я проходил мимо него раз пять.
Она отвернулась, ее лицо горело.
– Я себя плохо чувствовала и сидела дома. Сейчас я должна быть в магазине, но мне нужно было узнать, привезли заказанные лекарства или нет.
Аманда старалась не смотреть на него. Коул взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
– Ну и как?
– Их не привезли, – ответила Аманда, стараясь освободиться от его руки.
– Аманда, – произнес он тихо. – Ты сожалеешь о том, что случилось?
– Сожалею? Почему? Нет, конечно.
– Я тебе не верю. Ты не смотришь на меня, будто хочешь быстрее избавиться… Я думал, что… это… что-то значит для тебя.
Аманда опустила глаза.
– Так и есть. Но я не знаю пока, что оно значит. Я не могу смотреть на себя в зеркало.
«Так вот оно что, – подумал Коул. Добродетель заговорила в ней». В общем, он не удивился – Аманда была порядочной женщиной. Коул с нежностью посмотрел на бледное лицо и дрожащие губы и взял ее за руку.
– Успокойся, пойдем в «Алахамбру» и позавтракаем. Поговорим по-дружески.
– Нет. Не нужно.
Аманда стояла не двигаясь, Коул наклонился и прошептал ей на ухо:
– Пожалуйста!
– Я должна быть в аптеке.
– Сходишь позже. Тебе же не грозит потерять покупателей, так как им больше некуда идти.
Она раздумывала, борясь с собой, и сдалась.
– Что ж, хорошо. Пожалуй, ты прав, – и она неожиданно улыбнулась.
Коул взял ее под руку.
Закусочная «Алахамбра» располагалась сразу за пивной. Их отделяла друг от друга вращающаяся дверь. Поток посетителей в пивную почти не прекращался, дверь была постоянно открыта. И Аманда смогла разглядеть, что там творится: вокруг столов и отполированной локтями стоики толпились мужчины, а шум из пивной почти полностью заглушал тихие разговоры немногочисленных посетителей закусочной. Она нехотя ковыряла вилкой в тарелке, вслушиваясь в жужжание голосов из соседней комнаты, прерываемое время от времени громким смехом и шутками. Бряцание шпор и шарканье ног по деревянному полу отзывались тупой болью в голове. Аманда никогда раньше не была в пивных и с любопытством наблюдала за дверью, скрывавшей, казалось, совсем иной мир, в котором играли в азартные игры и пили, – мир мужчин Тумстоуна. Она заметила яркие перья женской шляпки, мелькнувшей в дверях, и услышала хихиканье какой-то девицы.
– Почему ты ничего не ешь? – спросил Коул.
– Что? – откликнулась Аманда и перевела взгляд на Коула. – Извини, отвлеклась.
Он улыбнулся и так посмотрел, что сердце у нее забилось пойманной птицей.
– Я спрашивал тебя, не жалеешь ли о том, что тогда случилось? – сказал Коул, понизив голос.
Аманда покраснела, но заставила себя посмотреть на него.
– Нет, я ни о чем не сожалею. Надо же когда-то учиться. К тому же я сама хотела этого. Все и так ясно. Правда, я много раз слышала, что девушки не должны так себя вести, пока не выйдут замуж.
Коул потянулся через стол и взял ее за руку.
– Это – сказки, которые рассказывают девушкам старые матушки. Многие молодые женщины пренебрегают этими предрассудками. Их гораздо больше, чем думаешь.
Коул сильно и нежно сжимал ее руку. Когда он так брал ее за руку, весь стыд и страх казались глупыми, и единственным желанием Аманды было остаться с ним наедине.
– Может быть, другие и считают это нормальным, а я – нет.
Коул смотрел в ее чистые, большие глаза, затененные густыми ресницами.
– Я знаю. Ты – порядочная женщина. Я никогда тебя не обижу, знай об этом.
– Я не говорю, что обидишь, Кэбот. Только…
Слова Аманды заглушил какой-то шум в пивной. Громко закричали мужчины, пронзительно завизжала женщина. Раздался сильный удар, и сломанный стул влетел через дверь закусочной. Аманда испуганно вскочила.
– В чем дело? – проворчал Коул, оглянувшись на дверь пивной.
В закусочную вбежал ковбой, держась за щеку, с разорванной шляпой в руках. «Берегись! У него ружье!» – закричал он. Из-за стойки закусочной вылетел официант.
– Похоже, опять этот сумасшедший Эл Дюмонт что-то вытворяет. Преподобный Стори, посмотрите, может, вы сумеете удержать его.
– Это работа шерифа, – ответил Коул, но оттолкнул кресло и подошел к дверям посмотреть, что там происходит.
Люди разбежались по комнате в разные стороны. Те, которые остались в проходе, старались быстрее выскользнуть из пивной, остальные стояли, прижимаясь к стене, или прятались за перевернутыми столами к стульями. В центре Коул разглядел двоих мужчин, стоявших лицом к лицу. Один из них размахивал длинноствольным револьвером.
– Уже послали за шерифом, – пробормотал официант. – Но они тут все перевернут, пока тот явится. Пожалуйста, преподобный Стори, сделайте что-нибудь.
Коул с неохотой толкнул дверь; меньше всего хотелось ему быть замешанным в перестрелке, но если их не остановить, жертв не оберешься. Коул вошел в пивную, ему тут же бросилась в глаза шляпка с зелеными перьями, принадлежавшая Тилли Лэсей. Тилли стояла, вжавшись в стену, около двери. Она подняла глаза и увидела Коула, но он, казалось, не обратил на нее никакого внимания. Коул шел прямо к Дюмонту, который размахивал револьвером.
– Дайте его мне, – приказал пастор, не повышая голоса.
– Убирайся, пастор! – выкрикнул Дюмонт, поворачиваясь к Коулу с перекошенным от ярости лицом. – Это – мое дело. Этот ублюдок надул меня.
Коул бросил взгляд на другого человека, чей внешний вид говорил о пристрастии к азартным играм. Дюмонт же, как определил Коул, был типичным неудачником, пытавшимся сорвать куш побольше. Его, наверное, действительно надули, но это не давало права стрелять.
– Дюмонт, вы знаете, что иметь оружие противозаконно, – Коул старался говорить спокойно. – Отдайте револьвер, и закончим дело миром.
Игрок стоял возле перевернутого стола и вызывающе, голосом, полным презрения, объяснял:
– Да он – сумасшедший. Никто его не обманывал. Дюмонт просто проиграл и бесится.
Глаза второго игрока смотрели с такой ненавистью, что Дюмонт вряд ли ушел бы живым, если бы у него, игрока, было оружие. Он стоял, засунув руки в карманы жилета, полный ярости и презрения.
– Если хотите стрелять, можете выйти на улицу, – сказал Коул. – Не стреляйте в пивной. Вы можете попасть в невинных людей.
– Мне наплевать на них, черт возьми! – закричал Дюмонт, слабо контролируя себя. – Он больше никого не обманет. Я сейчас покажу ему!
Коул осторожно протянул руку и схватил Дюмонта за запястье.
– Он уедет из города следующим экипажем. Уж лучше так, чем вас повесят за убийство. Дайте мне револьвер, Дюмонт.
Внезапная тишина повисла в пивной в то время, как Дюмонт решал, как ему поступить. Коул посмотрел в глаза Дюмонту и понял, что тот сдается. Люди облегченно вздохнули, когда Дюмонт вложил в руку Коула револьвер. Кругом зашептались. Напряжение спало. Коул повернул револьвер так, чтобы разрядить его. Дюмонт стоял рядом и понемногу остывал от ярости.
– Преподобный Стори! – вскрикнула Тилли. – Берегитесь!
Раздался выстрел. Тонко закричала женщина, люди бросились к выходу. Посредине комнаты вился дымок от выстрела. Когда дым рассеялся, все увидели игрока, стоявшего на коленях и зажимавшего запястье. Неподалеку от него стоял Коул с револьвером Дюмонта в руке. Люди недоуменно переводили взгляды с Дюмонта на пастора, с пастора – на игрока.