– Не очень-то хочется посвящать тебя в это. Я думал, ты воспользуешься таким случаем… А ты выбросил деньги черт знает на что. Глупей не бывает.
– Это тебя не касается. К тому же такое произошло всего один раз, и я не собираюсь повторять подобное.
– Все-таки, что ты наделал! Нашел, с кем вытворять фокусы. Они тебе этого не простят.
Коул близко наклонился к Эйсису и тихо сказал:
– А может, меня не интересует эта мелочь? Мне нужно кое-что посолиднее. Что ты узнал в Туксоне?
Даже при тусклом свете луны Коул увидел, что лицо Эйсиса неподвижно, как маска. Таким он бывал обычно когда делал крупные ставки в карточной игре.
– Дай мне еще несколько дней, – произнес Эйсис. – Я все точно разузнаю.
– А если у меня нет этих нескольких дней?!
– Тогда ты рискуешь… – Эйсис умолк, услышав какой-то шорох в кустах. – Черт! Не нравится мне здесь.
– Да это скорпион или ящерица, – сказал Коул.
– Бог мой! Давай уйдем отсюда. Коул резко схватил его за руку.
– Хорошо. Но прежде мне нужна информация. Ясно? Ты втянул меня в это, теперь поможешь выпутаться.
– Конечно, – Эйсис выдернул руку. – Тогда, когда получу свою долю. Ты тоже понял?
Коул посмотрел на его испуганное лицо.
– Хорошо.
Коул посмеивался про себя, видя, как нервничает игрок, стараясь держаться в тени деревьев. Он не перестал усмехаться, когда услышал удаляющийся цокот копыт лошади Эйсиса.
Стук в дверь заставил Аманду оторваться от регистрационного журнала, в котором она делала записи. Сначала она не узнала высокого человека, стоявшего в дверях. Он прошел немного вперед, снял приплюснутую шляпу, и Аманда увидела, что это шериф.
– Доброе утро, шериф, – поздоровалась она и непроизвольно нахмурила брови. Аманда встречала его несколько раз, но никогда не разговаривала, да и он никогда ранее не появлялся в аптеке. Поэтому ее насторожило его появление. Аманда захлопнула журнал и вышла из-за прилавка.
– Вы здесь хорошо устроились, – сказал он, окидывая все взглядом. – Я был здесь несколько раз, когда старик Джордж… Когда ваш дядя был жив. Тогда тут, правда, был беспорядок. Я никогда не мог понять, как он мог что-либо отыскать в таком хаосе. – Он провел рукой по стеклянному прилавку, с восхищением оглядывая ряды лент и пуговиц под стеклом. Увидев большой стеклянный кувшин с мятными леденцами на палочке, он поднял стекло и взял одну конфету. – Кажется, вы продаете не только лекарства. Сколько с меня?
– Пенни. Но я вас угощаю, так как вы у меня впервые. – Она взяла у него леденец и завернула в бумагу. – Я собираюсь расширить ассортимент. В аптеке Сент-Луиса, например, был большой выбор товаров. Думаю, в Тумстоуне тоже можно так сделать.
– Берт Типпет не очень-то обрадуется этому, коль вы составите ему конкуренцию.
– О, я буду продавать только мелкие вещи, которые он не привозит. Я уже с ним говорила об этом. Чем могу вам быть полезна, шериф? Вам нужно какое-нибудь лекарство?
Джон Бихэн положил свою шляпу на прилавок и улыбнулся. Непроизвольно Аманда отметила, что улыбка у него приятная.
Шериф был видным мужчиной с длинными темными волосами, высокий, гибкий, что предполагало в нем скрытую энергию. Правда, он не казался таким сильным, как пастор, и не мог улыбаться так, как умел преподобный Стори. И глаза у него были совсем другими – злыми, а взгляд колючим, тем не менее на него, видимо, заглядывалась не одна женщина в Тумстоуне.
– В общем-то, я зашел поговорить с вами, а не за покупками. У вас найдется немного свободного времени?
– Да, мы можем присесть, если хотите, – Аманда безотчетно провела рукой, приглаживая волосы.
– Чудесно.
Она спрятала журнал под прилавок и подошла к стульям, обходя пузатую печь, в дальний угол комнаты. Она села, подобрав юбку, дожидаясь, пока усядется шериф. Он скрестил ноги и положил шляпу на холодную печку.
Молчание повисло в комнате. Аманда перебирала в уме все вероятные причины его визита, а Бихэн смотрел в пол, соображая, как начать разговор. В конце концов он откашлялся и приступил к беседе.
– Я знаю, что вы сделали для Норы. Вы очень добры, мисс Лэсситер.
Аманда быстро посмотрела на него.
– Она очень больна.
– Ну, некоторые считают это наказанием за беспутную жизнь.
– Вы за этим пришли сегодня, шериф?
– Нет, но я решил сказать и об этом раз уж я здесь, – он беспокойно заерзал на стуле. – Я бы хотел спросить вас о преподобном Стори. Вы, кажется, хорошо его знаете. Во всяком случае, лучше многих. Мне бы хотелось услышать ваше мнение о нем.
– Но почему, шериф? – Аманда покраснела. – Вы могли бы спросить об этом у других. Людей из его прихода…
Бихэн прищурился.
– Думаю, могу вам больше доверять, чем им. Скажите, – он вдруг резко наклонился к ней. – Что вы думаете о нем? Он рассказывал вам что-нибудь о своем прошлом? Мне он кажется каким-то нетипичным священником. А вы как думаете?
Аманда прикусила язык. Типичный-нетипичный. Как она ему скажет, что других священников вообще не знает. Конечно, он совсем не такой, каким должен быть в ее представлении священник, но она может и ошибаться. Она отбросила неловкость: нечего вдаваться с шерифом в детали.
– Он – хороший человек. Многое испытал в жизни. Иногда поражал меня своими познаниями, но я ему полностью доверяю. А почему вы спрашиваете?
Бихэн пожал плечами.
– Просто любопытно узнать. Что вы знаете о Западе, мисс Лэсситер? Вы когда-либо слышали о Джоне Ринго, Детке Могильщике, Моусисе Ривере?
– Я слышала, как мужчины в магазине говорили о Детке. О Джоне Ринго знают, кажется, все. О последнем я не слышала.
– Ринго – это человек, которого вам лучше не встречать. Он приезжает и уезжает, так как дружит с Уэттом Ирпом – еще один, от которого следует держаться подальше.
– Я никогда не встречалась ни с ним, ни с кем-либо из его семьи, – ответила Аманда. Однако и до нее дошли слухи, что Ирп выпустил девушку, которую арестовал шериф. Соперничество переросло в жестокую вражду между ними. Но Аманде не хотелось в это вникать.
Бихэн откинулся на стуле.
– Давайте я вам расскажу о Детке. Его настоящее имя Картерет. Коул Картерет. Он из хорошей семьи, но ушел от родителей и стал грабителем. Он очень хорошо стреляет, лучше всех, к чести его будь сказано. За ним – много грабежей и убийств.
– Почему человек из порядочной семьи выбрал такой путь, шериф? Я не понимаю.
– Всему виной гордость и плохой характер. Он считал себя лучше всех и решил, что ему все позволено. Несколько раз он попадался, но его быстро выпускали. Кроме одного раза: тогда ему дали два года. Он провел их в тюрьме, в Юме. Год назад он и его банда ограбили экипаж, который направлялся в Кортез. Я тоже ехал в нем. Грабители взяли кассу, деньги и драгоценности у пассажиров. Была перестрелка, в которой погиб пассажир. Я поклялся, что поймаю Картерета. И я это сделаю.
– Зачем вы мне об этом говорите? – спросила Аманда, стараясь отогнать тревожное чувство: что ей до всего этого, но холодок уже пробежал внутри.
– Потому что… – Бихэн, казалось, колебался. – Потому что люди иногда бывают не теми, какими мы их видим. Вы – красивая женщина и должны соблюдать осторожность. Буду откровенен с вами: я не доверяю этому священнику, но я никогда не видел Детку Могильщика. Его лицо было завязано платком, он носил усы. Но когда моя интуиция мне что-то подсказывает, я стараюсь хорошо присмотреться к ситуации.
– Вы пытаетесь сказать мне, что преподобный Стори – это… Картерет?
– Я не могу сказать об этом с уверенностью. Если вам что-то покажется в нем подозрительным, дайте мне знать.
– Это нелепая затея, шериф. – Аманда поднялась. – Кэбот Стори – чудесный человек. Думаю, нам больше не придется вести подобные разговоры.
Бихэн встал и взял шляпу.
– Хорошо. Если так, я вам верю. Извините, если обидел вас, мисс Лэсситер.
– Я понимаю…
Он уже направился к двери, но, не пройдя середины комнаты, остановился и спросил, повернувшись к ней:
– Мисс Лэсситер, вы не станете возражать, если я вас приглашу пройтись как-нибудь вечером? Может быть, мы сходим в театр или поужинаем, или…