– Один из тех хлыщей, которого я убил, был его кузеном. Он снова пытался засадить меня в тюрьму, как только я возвратился из Юмы.
– Эх вы, мужчины. – Аманда вздохнула. – Он приглашал меня прогуляться. Думаю теперь, что надеялся встретиться с тобой.
– Ты недооцениваешь себя, Аманда. Любой мужчина пошел бы с тобой безо всяких причин.
Аманда только сейчас заметила, что он стоит совсем близко. Она ощущала его тепло и цитрусовый аромат, исходивший от кожи, и запах табака. Воздух словно ожил между ними.
– Спокойной ночи. Я иду спать, – сердито бросила она и направилась в комнату.
Коул наблюдал за ней, стараясь подавить желание. Она была такой красивой и… такой вызывающе надменной, – как она смела так обращаться с ним!
Коул догнал ее, развернул спиной к стене и перехватил руку над головой.
– Не сегодня, – сказал он, наклоняясь к ней.
– Пусти меня! – крикнула Аманда и попыталась вырваться.
Он прижал ее к стене.
– Пусти меня…
– Не сегодня. Ты уходишь как ни в чем не бывало? И это – после того, как я тебе все выложил?!
– Ты обещал не приставать ко мне! – Аманда вертела головой, чтобы не чувствовать его обжигающего дыхания.
– Тогда скажи сейчас, что не хочешь меня видеть. Прикажи не дотрагиваться до тебя, не целовать, не держать на руках. Скажи, что я – ничто для тебя, и я уйду..
Она открыла рот, но не произнесла ни слова. Прижатая к нему, Аманда смотрела в его потемневшие, горящие глаза, желая и боясь это сказать, потому что больше всего на свете сейчас она хотела его и была готова кричать об этом.
– Скажи мне, Аманда, – повторял Коул, все сильнее обнимая ее и обжигая поцелуями.
Она подняла кулак, но он поймал ее руку. Ногти вонзились в ладонь. Свободной рукой она обвила его за шею и подставила губы для поцелуя. Коул понял, что она сдается, и стал жадно целовать. Его рука скользнула вдоль тела, ощущая все его изгибы. Он схватил ее за юбку и рванул, пытаясь сбросить.
Аманда больше ничего не ощущала, кроме страстного желания быть в его объятиях. Истосковавшаяся по его ласкам, она вся изогнулась ему навстречу.
Она слышала, как он шепчет: «Если бы ты знала, как я хотел тебя…»
– Тогда бери меня, – выдохнула она, почти теряя сознание, как прежде.
Коул нежно взял ее на руки и отнес на кровать, потом буквально бросился на нее, жадно целуя губы. Аманда слабо сопротивлялась.
– Скажи, что хочешь меня, – требовал Коул, возбуждая ее откровенными ласками. – Скажи, – повторил он, шепча в ухо и нежно целуя его. – Скажи, что любишь.
Она полностью сдалась. Желание победило рассудок.
– Я люблю тебя. Люблю…
Его рука была в ее спутанных волосах. Он овладел ею. Она кричала от наслаждения, и он слышал ее голос и тоже кричал. Они были как безумные, не видя и не слыша ничего вокруг, кроме самих себя. Только страсть и желание, сумасшедшие ласки и миг высочайшего наслаждения, соединивший мужчину и женщину в единое целое.
Они какое-то время еще были вместе. Коул нежно обнимал ее. Аманда слышала удары его сердца, ощущала его взмокшее тело. Дыхание ее стало спокойнее, она прижалась к нему, побежденная, но ужасно счастливая.
Коул пришел в себя и мягким движением убрал прядь волос с ее лба, положил ее голову к себе на грудь. Она провела рукой по красным полосам на его плече.
– Я сделала тебе больно.
– Ты хотела этого.
Он сказал правду, но Аманда не хотела признаваться. Она с нежностью поцеловала эти царапины. Коул наслаждался этой осторожной лаской, затем поднял ее голову и заглянул в глаза.
– Ты все еще без ума от меня? Она обвила руками его шею.
– Да. – Она положила руку ему на щеку. – Нет.
Он погладил ее по волосам и поцеловал брови.
– Думал, что никогда больше не услышу «люблю» от тебя.
– Ты воспользовался ситуацией.
– Не думаю. – Он рассмеялся.
– Знаешь, был момент, когда мне нужно было что-нибудь сказать. – Она тоже рассмеялась.
Аманда опять прижалась к нему, счастливая и довольная: все тревоги остались позади, возможно, только на время, но сейчас она не хотела думать об этом, не хотела мешать своему счастью. Они были одни. Им никто не мешал. И никому не было до них дела. Она ощущала себя в каком-то волшебном мире, вдали от каждодневных забот и реальности жизни. Она решила: пока длится это блаженство – пусть будет так.
Долгое время слышала она его тихое дыхание и решила, что он уснул. Она сама почти задремала, но вдруг почувствовала, как ожили его руки, и все чувства обострились вновь. Они так и оставались полураздетыми. Теперь Коул стал медленно раздевать ее.
Она лежала, блаженно ощущая эти мягкие прикосновения. Вот он снял блузку, затем сорочку, оголил грудь и нежно коснулся ее губами, не дотрагиваясь до маленького соска. Только тогда, когда, застонав, она подалась к нему грудью, он впился губами в этот розовый лепесток и стал жадно целовать. Лежа у него на руках, она прислушивалась, как вновь пробуждалось в ней желание. Она перевернулась и сняла с него рубашку, обвила его ногами и сама стала жадно целовать все его тело, осыпая поцелуями его грудь, живот. Ее губы опустились ниже, и он застонал… Когда ее неожиданные, страстные ласки довели его почти до безумия, она медленно опустилась, сливаясь с ним в жарком танце любви.
– Бери меня! – слышала она свой крик, забыв всякую гордость.
– Да, да, – шептал он, продлевая этот сладкий миг.
Их объятия, казалось, не сможет разъединить никакая сила в мире. Но ничто не может быть вечно…
Она лежала в полном изнеможении, желая сказать то, о чем он так просил, так хотел услышать. Да, она любит его, несмотря ни на что. Она услышала его глубокое дыхание и поняла, что он уснул. Ничего удивительного, подумала она: он уже был усталым и до этого, к тому же, предшествующие объяснения никому не прибавили бодрости.
Аманда гладила его щеку, волосы, прижалась к нему и уснула.
Она пробудилась с первыми лучами солнца, и ощутила на себе его руки. Она тихо лежала, наслаждаясь, затем его руки стали более настойчивыми, снова требующими любви. Комната наполнялась светом. Аманда вскочила на ноги и потянулась.
– Вставай! – Она потрясла Коула за плечо. Он лениво, не открывая глаз, продолжал лежать. – Уже поздно. Мы проспали завтрак. Что подумает Кончита?
– Кому какое дело?! Пусть думает, что хочет, – пробормотал он перевернулся на другой бок.
Аманда надела его рубашку и завязала внизу узлом. Коул наблюдал за ней.
– Иди сюда, – позвал он. – Кому нужен завтрак?
– Мне. Я умираю от голода. Я чувствую себя так, будто всю ночь скакала на лошади.
– Так оно w было, – удовлетворенно зевнул он и протянул к ней руки. – Буду лежать целый день. Иди сюда, присоединяйся ко мне.
– Я не выживу, – рассмеялась Аманда. Она потянулась, чтобы взять одежду. – Вставай, лодырь. Я хочу покататься на лошади. Вчера ведь я не могла, помнишь. Я еще многого здесь не видела. Вставай. У нас впереди еще четыре ночи.
Аманда стала одеваться, а Коул и не думал вставать, лишь удобнее устроился на мягкой перине, не открывая глаз. Аманда тихонько взяла кувшин с водой, на цыпочках подошла к кровати и вылила на него воду. Он с воплем вскочил.
– Что ты делаешь, женщина?! Мне же холодно.
Аманда рассмеялась и бросила ему полотенце.
– Я иду завтракать. Можешь валяться в кровати до вечера.
Коул вытер мокрое лицо и хмыкнул.
– Хорошо, я встану. Но предупреждаю, ночью я отыграюсь за это.
Пять дней пролетели как один миг. Дни они проводили в верховых прогулках, а ночи – в любовных ласках. Они вели бесконечные разговоры, смеялись, разыгрывали друг друга, воображали, каким может и должно быть ранчо, но избегали говорить о будущем и о том, что привело их сюда. Представив несколько раз, что ожидало их в скором, они перевели разговор на другую тему: сейчас их драгоценное время не должно ничем омрачаться.
Идиллия закончилась. Настало время возвращаться в Тумстоун. Коул ждал ее внизу. Аманда стояла в дверях своей комнаты, в последний раз оглядывая ее. На сердце было пусто.