Лонгмэн открыл дверь и спрыгнул на пути. Райдер еще раз пересчитал своих пассажиров, переводя ствол автомата с одного на другого. Девица в брезентовой шапочке безостановочно барабанила каблуком по грязным черно-белым клеткам пола. Хиппи клевал носом, улыбаясь своим видениям и не открывая глаз. Чернокожий воитель, скрестив руки на груди, испепелял взглядом мальчишек-рассыльных, сидевших через проход. Пассажиры в хвосте вагона выстроились по трое, они стояли лицом к дверям, а Уэлком суетился вокруг них, точно конвойная собака.
Вдруг свет в вагоне погас. Мигая, зажглись аварийные огни. Пассажиры встревожились; их лица казались внезапно похудевшими в тусклом свете аварийных лампочек, далеко не таких многочисленных и мощных, как люминесцентные лампы, идущие по всей длине вагона. Электричество сейчас было выключено во всей зоне от «Четырнадцатой» до «Тридцать третьей» и на всех четырех путях: и для локальных поездов, и для экспресса, и в северном, и в южном направлении.
Райдер сказал:
— Кондуктор, быстро ко мне сюда.
Кондуктор вышел на середину вагона и остановился. Он был очень бледен. Райдер сказал ему:
— Я хочу, чтобы ты вывел на пути всех пассажиров из задней части вагона.
— Слушаюсь, сэр.
— Затем забери пассажиров из остальных девяти вагонов поезда и отведи всех обратно на станцию «28-я улица».
На лице кондуктора отразилось беспокойство.
— А если они не захотят покидать поезд?
Райдер пожал плечами:
— Скажешь им, что поезд дальше не пойдет.
— Скажу, но… — Кондуктор очень торопился объяснить Райдеру, в чем проблема: — Пассажиры терпеть не могут покидать поезд, даже когда они что он дальше не поедет. Забавно, но…
— Делай что говорят, — отрезал Райдер.
— Пожалуйста, можно мне уйти? — Девица в мини-юбке закинула ногу на ногу для пущей убедительности. — У меня ужасно важная встреча.
— Нет, — сказал Райдер. — Из этой половины вагона не выйдет никто.
— Очень важное прослушивание… Я актриса…
— Сэр? — вступила мамаша, прижимая к себе ребят. — Пожалуйста, сэр. Мальчики такие впечатлительные…
— Я сказал — никто!
Старик в кашемировом пальто:
— Я не прошу разрешения уйти, но… Можем мы хотя бы узнать, что происходит?
— Можете, — ответил Райдер. — Происходит вот что: вас захватили четыре отчаянных парня с автоматами.
Старик улыбнулся:
— Ясно. Если задаешь дурацкий вопрос…
— А сколько примерно вы будете нас держать? — снова встряла девица. — Мне никак нельзя пропустить эту встречу.
— Хватит, — отрезал Райдер. — Больше никаких ответов. И никаких вопросов.
Девица явно заигрывает с ним, а старик демонстрирует храбрость. И то и другое неплохо: значит, к панике они не склонны.
Двери снова открылись, и Райдер помог Лонгмэну забраться в вагон. Зажав автомат под мышкой, тот стал оттирать с ладоней пыль и сажу. Аварийная энергетическая установка не использовалась уже несколько месяцев, если не лет. Райдер махнул Лонгмэну, и тот наставил свой автомат на пассажиров. Проводник тем временем убеждал их, что спуститься на пути — совсем не опасно:
— Электричество отключено, мэм. Один из этих джентльменов был так любезен, что снял напряжение с третьего рельса.
Уэлком загоготал, от робких смешков не удержались даже пассажиры. Помощник смутился, покраснел, подошел к двери и спрыгнул на полотно. Его примеру один за другим последовали пассажиры. Тех, кто боялся высоты или просто мешкал, Уэлком подгонял дулом автомата.
Стивер обернулся к Райдеру и прошептал:
— У нас тут пятеро черномазых. За них-то кто станет платить?
— Пойдут по той же цене, что и остальные. А может, даже и дороже.
— Ага, понял. Политика, да? — Стивер кивнул с понимающим видом.
Когда все пассажиры, кроме трех-четырех, скрылись в проеме задней двери, Райдер вернулся в голову вагона и вошел в кабину. Там воняло потом. Он выглянул в туннель. Штатное освещение было выключено, но аварийные огни продолжали гореть. Поблизости слабо светил одинокий голубой огонек, обозначавший аварийный телефон, а вдаль уходила непрерывная цепочка зеленых светофоров.
Райдер снял с крючка возле переднего окна микрофон, нашарил черную кнопку, включавшую радиопередатчик, нащупал ногой педаль… Но прежде чем он успел ее нажать, кабина огласилась криком:
— «Пэлем Сто двадцать три»! Какого черта? Вы что, вырубили питание? Без разрешения Башни? Вы меня слышите? Проклятье, мать вашу! Говорит старший диспетчер! «Пэлем», прием!