— Первое.
Энир хмыкнул.
— И напрасно. Могла бы узнать, как можно сделать женщину покорной, не используя Цейрен. Для тебя это было бы полезно, познавательно… и сопряжено с удовольствием.
Я глянула на него затуманенным взглядом — и неожиданно ощутила дрожь, пробежавшую по телу. Разум плавился от желания, спина сама собой прогнулась в пояснице, груди ощущались тяжелыми, набрякшими… я вдруг сделала крохотный шаг в сторону Энира. Уставилась на него — и не с ужасом, нет.
Уставилась, уже желая его.
Не знаю, как меня хватило на бормотание:
— Нет. Уйдите…
— Подумай. — Посоветовал он. — Дальше будет только хуже. Скевос после Гренга начнет разбираться с Ивером — у нас за поступки женщин отвечают мужчины. Хозяева, как ты нас видишь. С вас, со слабых созданий, никто не спрашивает. Таковы крохотные преимущества, которые наш мир дает женщинам. Так что Скев придет не скоро. А то, что будет работать с твоим телом, просто узко направленное гравитационное поле. Чисто, аккуратно. Никаких биоследов или повреждений.
— Нет…
Энир молча кивнул и вышел. Дверь за ним наконец закрылась.
Я опрокинулась на постель, ощущая, как горит уже не только рот, но и все тело. Сжалась в комок.
Желание пульсировало в животе комком тяжелого, темного огня. Прокатывалось по телу, заполняя древней, животной жаждой — прикосновений, чужого вторжения, рывков, стонов…
Не будь я на этом чертовом корабле, мелькнула смутная мысль, приняла бы предложение Энира насчет тех полей. И катись все к черту.
Но тут за всем бдит корабельный интеллект. А заниматься местными извращениями, помня о том, что хозяину интеллекта доступны все записи…
Желание стало сильней, меня скрутило болезненной судорогой, идущей от живота. Я перекатилась на бок, вцепилась в простыню. Замерла, пережидая.
Вроде бы отпустило, но ненадолго. Потом накатило опять, еще жестче, до рвущей боли в животе.
Я крутилась на постели, комкая простыни. Время поделилось на периоды, когда живот заливала боль, а грудь ныла — и периоды, когда меня немного отпускало. Дышала коротко, часто, тяжело…
А потом дверь открылась, и после короткой паузы кто-то упал на простыни рядом. Я услышала голос Скева:
— Сейчас будет легче.
Он поцеловал меня в висок, тут же повернул, заставляя открыться навстречу его рукам. Скользнул ладонью по комбинезону спереди, там, где проходил расстегивающийся шов. Привстав, перекатил на спину, торопливо рванул комбинезон вниз, обнажая плечи, тело…
Я, разом задохнувшись, прогнулась в спине и вскинула бедра, помогая ему.
И о том, что интеллект чужого корабля может все это записывать, уже не думалось.
Сам Скев был голым — похоже, разделся, прежде чем улечься рядом со мной. Под глазом наливался темным синяк, губа рассечена. На подбородке кровавый подтек.
— А в медробот зачем… — Прошелестела я, судорожно выдыхая. — Зачем не сходил…
— Ещё успею. — Бросил он. — К тому же там сейчас Ивер, ему нужнее. Прости, но целовать тебя не буду — иначе мы с тобой выйдем отсюда не скоро.
— Да. — Выдохнула я. — Не надо.
Он вдруг рывком поставил меня на четвереньки. Пробормотал, стоя сзади и раздвигая мне колени:
— Сейчас так будет лучше.
Его рука скользнула между моих ног. Потом внутрь вошли сразу два пальца — глубоко, резко, без нежности…
А я, вместо того, чтобы отдернуться, поддалась назад. Рука Скева тут же двинулась, очертив круг.
Мышцы там, на входе, сжались вокруг мужских пальцев капканом. Я прогнулась, вскидывая голову. Тело плавилось в волне наслаждения, идущей от руки Скевоса…
Он тихо засмеялся.
— Пожалуй, сегодня это может быть даже опасно. Но мимо такого приглашения я пройти не могу.
В следующее мгновение я разочарованно выдохнула — потому что его пальцы выскользнули, оставив после себя пустоту. Но тут же ощутила его колени между ног. Руки, сжавшиеся на талии…
А следом почувствовала сзади округлое, гладкое навершие члена. Головка вошла внутрь мягко, скользко. Завершил свое движение Скевос уже безжалостным рывком.
И вышел. А на втором его рывке меня крутило судорогой наслаждения — какого я никогда не испытывала прежде. И ту часть тела Скева, что была внутри, мое тело стиснуло тугим кольцом, сжимающимся в такт судорогам.
Меня било бешеным пульсом, отпуская, высвобождая…
Наполняя наконец покоем.
Ладони Скевоса, который уже не двигался — но и не выходил из меня — скользнули на мой живот. Потом вверх. Примяли груди, прихватив их снизу, надавили, заставляя приподняться, стоя на коленях.