В этом пальто было какое-то несоответствие. Кэллагену было непонятно, как такая женщина в вечернем туалете, как миссис Ривертон, могла надеть это пальто.
«Скорее всего, подумал он, она сама вела машину, когда ехала в город».
Кэллаген усмехнулся, представив себе ее за рулем машины, которую гнала в город с единственной целью — высказать то, что она о нем думала.
«Она холодна, как лед, — подумал Кэллаген, — но как раз это и придает ей определенный шарм. Она относится к тому типу женщин, которые притягивают к себе мужчин уже тем, что только делают вид, будто бы ничего не знают о своей привлекательности.
Типичная секс-бомба! И это не копирование кого-то, а все свое, личное. Такая может любого мужчину свести с ума, а в самой даже искорка чувства не разгорится. А почему бы и нет? Настоящие женщины все такие.
Она также рассудительна. Приглядывает за деньгами старика Ривертона».
Кэллаген снова задумался о порученном ему деле и о Джейке Рафано. Ему очень хотелось бы знать, почему Джейк сразу же примчался в Парлор-клуб и снизошел до разговора с ним? Здраво размышляя, детектив пришел к мысли, что, если Джейк проанализирует их разговор, то очень быстро догадается, что Кэллаген блефует и что у него нет ни единого факта, только подозрения, что Джейк облегчил Простака на восемьдесят тысяч фунтов и поставлял ему женщин и выпивку.
Вот если бы ему удалось запугать Джейка, тогда все было бы по-другому. Если Джейк перетрусит и выйдет из игры, то детектив доведет эту партию до победного конца.
Чертовски интересно быть сыщиком, подумал Кэллаген, ни одно дело не разворачивается так, как хотелось бы. Можно только мечтать, чтобы перепало дело ясное с самого начала до конца. Те, кто пишет детективные романы, всегда наперед знают, чем занять своих героев.
Они сразу определяют их характеры и в соответствий с этим разрабатывают действия своих героев. К сожалению, в жизни никогда так не бывает. Люди никогда не делают того, что вы от них ожидаете. Они нервничают, когда попадают в опасные ситуации, поворачивают не в ту сторону при встрече с опасностями или делают повороты слишком быстро или очень медленно.
Сыщик со злостью швырнул сигарету в водосток и сразу закурил новую. Он свернул на Беркли-сквер и через пару минут вошел в свой дом. Уилки, парень лет девятнадцати, работающий в доме ночным швейцаром и восхищавшийся Кэллагеном, вышел ему навстречу.
— Вам звонили, мистер Кэллаген, — сказал он. — Звонили в контору, но там никого не было, и я переключил линию сюда. Это был мистер Чарльстон. Он просил передать, чтобы вы позвонили ему сразу, как только вернетесь.
Кэллаген кивнул и на лифте поднялся к себе на пятый этаж. Он снял пальто и шляпу и набрал номер.
Чарльстон сразу же снял трубку.
— Будь осторожен, Слим, — сказал он. — Я узнал о твоем разговоре с Рафано. Он ненавидит тебя. У него дьявольски крутые парни и, ради бога, береги себя.
— Спасибо, Джилл, — ответил Кэллаген. — Вообще-то я поговорил немного с Рафано в Парлор-клубе. Он мне показался в порядке и был со мной очень мил.
— Как сам дьявол, — мрачно заявил Чарльстон. — Я предупреждаю тебя, ради денег он готов задушить свою собственную мать.
Кэллаген засмеялся.
— Это все, что ты хотел мне сказать? — Чарльстон заколебался.
— На твоем месте я бы не выходил поздно на улицу, — посоветовал он. — Вспомни того парня, которого нашли пять недель назад в парке с разбитым лицом; вспомни лицо парня, которого подобрали в лесу в Эппинге.
Кэллаген усмехнулся и достал из портсигара новую сигарету.
— Значит, это все дела Джейка, — задумчиво проговорил он. — Есть еще что-нибудь, Джилл?
— Да, — тихо ответил Чарльстон. — Насчет Хуаниты… Это чертовски здорово, что ты пытаешься свести ее со мной. Я без ума от нее, Слим, а она думает только о тебе. Хотел бы я, как ты, уметь уламывать баб… А ведь ты для этого не прилагаешь ни каких сил.
— Не прилагаю, — подтвердил Слим, — но у тебя это никогда не получится, даже если будешь очень хотеть. Спокойной ночи, Джилл. Предоставь мне самому поговорить с Хуанитой.
Он повесил трубку и прошел к себе в спальню, чтобы протереть одеколоном лицо и волосы. Затем он снова надел пальто и шляпу и спустился вниз. Выйдя на улицу, сыщик свернул за угол и, пройдя несколько шагов, резко обернулся.
Быстрыми шагами к нему приближался молодой человек в вечернем костюме. На нем не было шляпы, и его длинные волосы были взлохмачены. Одна прядь волос свисала на лоб. Свет уличного фонаря осветил его лицо, и Кэллаген разглядел глаза парня, блестевшие, как у пьяного.
— Как поживаете, мистер Ривертон? — любезно осведомился детектив.