Если бы он в пятницу не поехал в отель к миссис Ривертон, а позвонил бы ей, то, конечно, не увидел бы пальто из оцелота. Если бы Джимми Уилкинс не страдал бессонницей, а спокойно спал субботней ночью, он не увидел бы на пристани женщину в пальто из оцелота. Чертовски странно, что Джимми понадобилось посмотреть в окно именно в то время, когда к пристани причаливала Торла Ривертон, а не он сам, Слим Кэллаген.
Детектив, который никогда не принимал поспешных решений, ясно понимал, что на пристани могла быть и другая женщина, а вовсе не Торла Ривертон. То, что там находилась миссис Ривертон — это просто одна из вероятностей одной цепи, не более того.
Он встал, включил свет, принес из комнаты Эффи телефонный справочник, разыскал номер Т. Д. Селби и позвонил ему. Тот оказался на месте.
— Это очень скверное дело, мистер Селби, — сказал Кэллаген. — И, как мне кажется, это даже лучше, что полковник Ривертон не дожил до этого, и умер ничего не зная. Я думаю, вы присутствовали в клинике при смерти полковника?
Селби ответил, что его там не было, он только завтра собирается поехать туда. Кэллаген еще некоторое время поболтал с ним о разных пустяках и положил трубку.
Затем он разыскал в справочнике телефон клиники, набрал номер и попросил к телефону старшую сестру.
— Добрый вечер, — сказал он печальным голосом. — С вами говорит мистер Селби из юридической конторы «Селби, Ронс и Уайт». Полковник Ривертон был моим клиентом. Я очень огорчен известием о его смерти и хочу надеяться, что его смерть была легкой. Во всяком случае он, наверное, был счастлив, что в последние минуты миссис Ривертон была с ним.
— Извините, мистер Селби, — ответила женщина. — Это очень печально, но она не присутствовала при его смерти. Я ей звонила в одиннадцать часов, чтобы сообщить, что врачи находят, что полковник не доживет до утра, но она уже покинула Мэнор-Хауз. Мне сказали, что миссис Ривертон выехала к нам в клинику, но у нее по дороге сломалась машина, и ей пришлось задержаться. Она смогла добраться только к половине первого. Полковник к этому времени уже скончался. Он умер без четверти двенадцать. Горе-то какое.
Кэллаген положил трубку и не смог сдержать саркастической улыбки. Звенья цепи сошлись. Получается, что женщина, которую видел из окна Джимми Уилкинс, не кто иная, как миссис Ривертон.
Он разложил на столе карту шоссейных дорог и начал внимательно ее изучать. Итак, миссис Ривертон выехала из Мэнор-Хауза до телефонного звонка из клиники и еще не знала, что старик совсем плох. Она направилась в Фаллтон, собираясь попасть на яхту «Сан Педро», а затем быстро вернуться к себе домой. Машину она, видимо, оставила где-то недалеко от пристани.
Вероятно, она позвонила из Фаллтона в Мэнор-Хауз и ей сообщили о телефонном звонке из клиники. Ей пришлось гнать обратно с бешеной скоростью, пытаясь успеть в клинику до кончины мужа, и, наверное, у нее по дороге кончился бензин. Она задержалась немного на заправочной станции и добралась до клиники именно в тот момент, когда Кэллаген уже находился на борту «Сан Педро».
Кэллаген сел в кресло и задумался, сопоставляя в своем уме уже известные факты. Внезапная мысль мелькнула в его голове, и он понял, что означала порванная на клочки расписка на 22.000 фунтов, найденная им в мусорной корзине в малом салоне яхты.
Он встал, закурил сигарету, набрал номер и попросил пригласить к телефону мистера Юстейса Менинуэля. Когда детектив услышал в трубке знакомый протяжный голос этого джентльмена, он сказал:
— Менинуэль? Ты хочешь заработать двадцать фунтов? Да? Хорошо, тогда слушай меня внимательно. Ты читал в газетах о молодом Ривертоне, который замешан в деле с «Сан Педро»? Его мачеха живет в месте, именуемом Мэнор-Хауз в Саутинге. Она вторая жена старика, который умер прошлой ночью в клинике. Так вот, я хочу, чтобы ты разузнал все, что касается этой женщины: я хочу знать, кем она была до замужества, почему вышла замуж за старого Ривертона, что у нее за семья и тому подобное. Ты должен подобрать эти сведения для меня к одиннадцати часам вечера. Понимаешь? И мне нужны только проверенные факты. Мы встретимся ночью или я тебе позвоню в «Серебряный бар» между одиннадцатью и двенадцатью часами. Если ты это сделаешь, то утром получишь от меня двадцать фунтов.
Менинуэль ответил, что сделает все возможное.
Кэллаген взглянул на часы. Было пять часов. Он позвонил в гараж и приказал подогнать к подъезду машину. Потом поднялся в свою квартиру, надел пальто и шляпу, открыл стенной сейф, спрятанный за картиной, и достал десять десятифунтовых банкнот — часть своего выигрыша на победе Лопни.