— Да, я понял, — ответил Кэллаген. — Спасибо за все, Гринголл. Я обязательно поговорю с миссис Ривертон.
— Одну минуту, — спокойно продолжал инспектор Гринголл. — В стене салона спрятан потайной сейф. Он был заперт, но я открыл его и увидел, что он пуст, а у Джейка Рафано было с собой очень много денег. Я навел справки и узнал, что он вчера утром взял из банка сорок тысяч фунтов. Осмотр сейфа ничего не дал, на нем не было ни одного отпечатка пальцев. Хотел бы я знать, где сейчас эти деньги.
— Еще бы, держу пари, что очень хотели бы, — сказал Кэллаген. — Это чертовски интересно.
— Да, очень интересно, — согласился Гринголл. — Доброй ночи. Еще увидимся. И будьте осторожны, Кэллаген.
Кэллаген вежливо попрощался и повесил трубку. Никуда не заходя, он вернулся к себе на Беркли-стрит и поднялся в свою квартиру. Снял пальто и шляпу, достал бутылку виски, налил себе на три пальца и сразу выпил. Потом прошел в столовую и оттуда позвонил Уилки. На часах было пять минут первого. Он спросил, звонила ли ему миссис Ривертон. Когда Уилки ответил, что еще не звонила, он набрал номер отеля «Чартрес». Из отеля ответили, что миссис Ривертон в номере нет. В это время зазвонил внутренний телефон. Уилки сообщил, что ему звонит миссис Ривертон. Кэллаген переключил телефон и ответил.
Ее голос звучал устало и как-то приглушенно.
— Извините за поздний звонок, — сказала она. — Вы получили мою записку?
— Да, получил, — ответил Кэллаген. — Вы одна? Вы говорите из отеля «Чартрес»? Извините, но я не хотел бы, чтобы нас подслушивали.
Она подтвердила, что звонит из отеля и что она одна. Кэллаген усмехнулся.
— Подождите одну минуточку, — сказал он. — Кто-то звонит в дверь.
Он быстро выскочил в спальню и по внутреннему телефону позвонил Уилки.
— Слушай, Уилки, — быстро сказал он. — Я по другой линии говорю с миссис Ривертон. Немедленно узнай, откуда она звонит. Понял?
Швейцар ответил, что все сделает. Кэллаген сразу вернулся в столовую и взял трубку.
— Все в порядке, мадам, — сказал он. — Теперь мы можем спокойно говорить. Мне многое надо рассказать вам, но это вовсе не телефонный разговор. Так что, лучше бы вам приехать сюда. Уилки, наш швейцар, будет предупрежден и проводит вас ко мне.
Она немного помолчала, а затем произнесла.
— Ну, хорошо. Только я смертельно устала.
— Мне очень жаль, — сказал Кэллаген, — но сейчас не до этого. Я вас жду через десять минут. Да, еще вот что. Захватите с собой вашу чековую книжку. Она может понадобиться.
— Что? Что вы сказали? — спросила она.
— Вы прекрасно все слышали. Я попросил вас захватить чековую книжку. Жду вас через десять минут.
Он положил трубку, немного обождал и набрал номер телефона Уилки.
— Ну? — спросил он.
— Все в порядке, мистер Кэллаген, — ответил Уилки. — Ее звонок засекли. Она звонила из кафе на Бэрд-стрит, возле Найтсбриджа.
— Отлично, — сказал Кэллаген. — Спасибо, Уилки. Он прошел в столовую, налил немного виски и выпил.
7. Допрос
Кэллаген стоял около камина и курил. На улице, не переставая, шел дождь. Он слушал, как капли барабанят по оконным стеклам, и думал, как трудно узнать до конца женщину и как трудно предугадать ее поступки.
Услышав шум поднимающегося лифта, он выпрямился и шагнул к двери. Уилки открыл дверь его квартиры и пропустил Торлу Ривертон.
На этот раз она была одета в черное вечернее платье и каракулевое пальто. Ее лицо было очень бледно, а глаза как-то неестественно блестели. Кэллаген в который раз подумал, что эта женщина чертовски хороша.
Он любезно подвинул ей кресло и предложил сесть. Когда она села, достал сигареты и предложил закурить. Она жестом руки отказалась.
— Я сегодня очень устала, но я понимаю, что что-то чрезвычайно важное заставило вас вызвать меня. Мне не хотелось бы оставаться здесь дольше, чем это необходимо.
— Я понимаю, что вам бы хотелось побыстрее отвязаться от меня, но боюсь, теперь это уже невозможно. Мне необходимо об очень многом поговорить с вами. Во-первых, я хочу, чтобы вы знали, что мне стало кое-что известно.
Он замолчал и прикурил сигарету. Она тем временем невозмутимо и очень спокойно наблюдала за ним.
— Не думайте, что мой интерес к вам вызван лишь любопытством. Нет, я не любопытен, и интерес у меня чисто профессиональный. Мне стало известно, что вы в свое время очень увлекались игрой, а за всеми делами на «Сан Педро» стояла игра… Так что теперь вы должны уяснить, что сейчас я вижу в вас не только мою клиентку, но и человека, принимавшего активное участие в этом деле.