Он поднялся и продолжал:
— Только чтобы вас разозлить и посмотреть, как вы будете себя вести, я готов хоть сейчас выложить пять фунтов. Я иногда очень любопытен, особенно в отношении женщин, которым не верю. Никогда заранее не знаешь, что они могут сделать. Тем более, когда они еще и глупы, как вы. Но не расстраивайтесь, женская глупость меня умиляет, — он с насмешкой взглянул в ее побелевшее от гнева лицо. — Пожалуй, я не буду заходить в своих словах дальше, чем сейчас, Я пойду. Но сначала хочу вам сказать, что в жизни случается поворот, когда человек начинает понимать, что он должен кому-то довериться. А вот вы этого не понимаете. И боюсь, что уже не поймете. Вы всегда дьявольски здорово злитесь, а я люблю дразнить таких, как вы. Самое интересное в этом то, что вы и сами не понимаете, что я вам нравлюсь. Вы совсем не так уж ненавидите меня, как вам кажется.
— Да ну? — сказала она, улыбнувшись. — Иногда бывают минуты, мистер Кэллаген, когда вы выглядите очень наивным. И в это время вы всегда стараетесь убедить меня, что я вас почти люблю.
Кэллаген внимательно посмотрел на нее и ухмыльнулся:
— Я не буду стараться убеждать вас, миссис Ривертон, — сказал он. — Это я предоставляю вам.
Он подошел к двери и, обернувшись, продолжил:
— Я не помню кто, но один умный человек как-то сказал, что от ненависти до любви один шаг. Если сейчас вы ненавидите меня, то в один прекрасный день, я думаю, вы сделаете этот шаг. Надеюсь, что в этот день я буду находиться рядом.
Кэллаген встал и так быстро захлопнул за собой дверь, что она даже не успела ему ответить.
Она медленно опустилась в кресло и заплакала. Ее удивило, что она плачет. Мысль о своей слабости привела ее в бешенство.
Когда приехал Кэллаген, Хуанита сидела в кресле, стоящем около камина. На ней было черное элегантное платье, которое делало ее еще более обаятельной.
— Пойло на столе, сыщик, — сказала она. — Ты уже отловил всех убийц?
Кэллаген сказал, что еще не всех, но что сезон убийств благополучно закончился. Он сделал себе бурбон с содовой и льдом, а затем расположился в кресле напротив нее и закурил сигарету.
— Как дела, Хуанита? У тебя все нормально?
— Что тебя интересует, Слим? — улыбаясь, спросила она. — Ты сегодня такой таинственный.
— Ничего таинственного, — ответил Кэллаген, улыбнувшись в ответ. — Кстати, теперь ты мне нравишься гораздо больше. Ты перестала нервничать, и мне кажется, что твои дела с Джиллом Чарльстоном идут прекрасно. Надеюсь, он хорошо относится к тебе?
Хуанита перестала улыбаться и задумчиво посмотрела на Кэллагена:
— Я хочу тебе кое-что рассказать, старый бродяга, — сказала она и ее лицо приняло важное и серьезное выражение. — И ради Бога, держи свой язык за зубами. Я решила выйти замуж за Джилла Чарльстона. Это ты уговорил меня, может быть, чтобы отделаться от меня. Это твоих рук дело.
Кэллаген весело рассмеялся.
— Ни одна живая душа не узнает от меня об этом. Это великолепная новость. Вы оба созданы друг для друга и будете жить прекрасно. Но не забудь пригласить меня в крестные отцы.
Он подошел к столику и налил себе еще порцию виски.
— И когда же это событие произойдет, Хуанита?
— В самое ближайшее время. Джилл скоро закончит свои дела, и мы уедем в Штаты. Начнем новую жизнь.
Кэллаген, соглашаясь, кивнул.
— Да, это пожалуй, самый лучший выход, — сказал он. — Но, когда вы будете жениться, вам ведь потребуются свидетели. И я очень обижусь на вас, если вы не пригласите меня, особенно сейчас, когда я почти закончил дело Ривертона.
— Да? А что они с ним сделают, Слим? Он ведь плохо вел себя.
Кэллаген усмехнулся.
— Они его повесят. Он был вне себя, пристрелил Джейка Рафано и сам признался в этом.
Детектив достал из кармана конверт с показаниями Ривертона, который передал ему Гагель.
— Вот его показания. Прочти. Но об этом не должна знать ни одна душа.
Хуанита взяла заявление и начала читать.
— О, Боже мой! — воскликнула она. — Скверное дело! Все, как в детективном романе.
Она дочитала до конца показания Ривертона и вернула их Кэллагену.
— Значит, тебе не удалось его вытащить, Слим? — спросила она.
Он кивнул.
— Нет, не удалось.
Кэллаген на минуту задумался и продолжал:
— Завтра я закончу это дело, а послезавтра съезжу в Саутинг-Мэнор и сообщу, что дело улажено. Больше ничего сделать я не могу. Поэтому обязательно позвони мне, когда у тебя будет свадьба. А кроме того, я хотел бы сделать тебе в подарок что-нибудь красивое, что-нибудь вроде бриллиантов.