— Молодец, — похвалил Кэллаген. — Подержи ее у себя до двенадцати часов, а потом отвези домой. Пусть она в двадцать минут первого будет у себя дома, может быть, мне надо будет с ней поговорить? Пока, Дарни.
Он положил трубку в направился к себе в контору, где внимательно просмотрел газеты. Без четверти час он закончил читать, набрал номер Скотланд-Ярда и попросил к телефону инспектора Гринголла.
— Привет, Слим, — послышался в трубке голос Гринголла. — Как дела?
— Если по-честному, Гринголл, — ответил Кэллаген, — то я немного беспокоюсь.
— Ну, в это я никогда не поверю, — засмеялся Гринголл. — За какое бы дело ты ни брался, ты всегда спокоен и отлично спишь. Неважно, убийство ли это, поджог или грабеж. Если тебя что-то беспокоит, то это должно быть что-то исключительное.
— Так оно и есть, — согласился Кэллаген. — У меня из ума не выходит это дурацкое дело молодого Ривертона.
— А? — протянул Гринголл. — Я не считаю, что тебе стоит из-за него волноваться. Вряд ли ты теперь сможешь еще что-нибудь сделать. Дело в шляпе.
— Вот это-то меня и беспокоит, — хмуро признался Кэллаген. — Мне бы нужно с вами посоветоваться, конечно, если вы найдете для меня немного свободного времени.
— О, конечно, — голос Гринголла был слегка ироничен и немного подозрителен. — Говоришь, тебе нужен мой совет? Мне всегда немного не по себе, когда ты просишь моего совета. До сих пор это значило, что у тебя в кармане припрятано что-нибудь интересненькое. Ты зайдешь ко мне?
— Буду рад, — ответил Кэллаген. — Если вам удобно, то я приду в три часа.
Гринголл не возражал.
Когда Кэллаген закончил разговор с инспектором, он нажал кнопку звонка и вызвал Эффи. Детектив достал из бумажника двадцать десятифунтовых купюр и протянул ей.
— Эффи, когда пойдешь завтракать, купи мне какое-нибудь ювелирное изделие. Можешь потратить все деньги, но оно должно быть действительно изящным и обязательно с бриллиантами. Зайди на Бонд-стрит, там, наверное, что-нибудь есть.
Эффи взяла деньги и спросила:
— Это для женщины?
Кэллаген обратил внимание, что у нее изумрудного цвета глаза и она изумительно одета.
— Да, Эффи, — ответил он. — Причем для очень красивой женщины. Подбери что-нибудь из бриллиантов в платине.
Когда она направилась к двери, Кэллаген заметил:
— Тебе очень идет этот пояс, Эффи. — Она с улыбкой обернулась.
— Я знаю, что вы многое замечаете, но я не думала, что вы так наблюдательны. Я только вчера купила его и рада, что наши вкусы совпадают.
Кэллаген тоже улыбнулся и сказал:
— И я рад, что ты рада, Эффи.
— Благодарю, мистер Кэллаген. — Ее глаза игриво сверкнули, и Кэллаген заметил это. — Вот уж никогда не думала, что вы когда-нибудь обратите внимание на мою фигуру.
— Ты бы очень удивилась… — начал Кэллаген, но Эффи уже закрыла за собой дверь.
Когда вошел Филдс, Гринголл смотрел в окно и с наслаждением курил короткую трубку.
— Узнали что-нибудь новое? — спросил Гринголл.
— Да, кое-что есть, сэр, — ответил Филдс. — Я вчера направил двух детективов в бар «Капер». Их никто у нас не знает — я взял их из дивизиона «К». В баре кое-кто вел разговор о Уилфриде Ривертоне. Пара парней его знали.
— Да? — продолжая смотреть в окно, спросил Гринголл. — Это довольно странно.
— Почему? — удивился сержант.
— Держу пари, что молодой Ривертон никогда не посещал «Капер», — пояснил Гринголл. — Что ему там делать? Это заведение не для него и ему подобных.
Филдс повесил шляпу и сел за стол.
— Я бы на вашем месте не был так в этом уверен, сэр, — сказал он. — Одна веревочка ведет туда. Уже несколько лет Братец Генни промышляет наркотиками. Мы два раза брали его на этом, но последние два года он стал исключительно осторожен.
Гринголл кивнул. Он подошел к своему столу, выбил трубку и занялся ее чисткой, для чего воспользовался шпилькой для волос, которую стащил у миссис Гринголл.
— Ну и что же вы обнаружили? — наконец спросил он.
— Дело в том, что этот Братец Генни знал, что Уилфрид Ривертон собирается свести счеты с Джейком Рафано. Как мне кажется, Азельда Диксон иногда делилась своими мыслями с Братцем Генни. А она была любовницей молодого Ривертона.
— Вы разговаривали с ней? — спросил Гринголл. — Что она знает?
— Нет. Вы же предупреждали, что с дамочкой надо быть осторожным, и я тоже не трогал ее. Но сегодня займусь ею вплотную. Она живет на Корт-Мэншнс на Слоун-стрит. Очень дорогая квартира. У нас на нее ничего нет, считается, что она живет на собственные доходы. И притом она легко и быстро возбудимая женщина…