— Не говорите ерунду, мадам, — перебил ее Кэллаген. — Вы не можете, да и не хотите, смотреть реально на факты, и в этом ваша беда. Эдакая самоуверенная, самовлюбленная особа, которая не жалует частных детективов. Вам никогда не угодишь — и это при том, что своим умом вы не блещете, но ни за что в этом не признаетесь.
Она не ответила и начала снова двигаться по направлению к дому.
— Молчите? Вот и хорошо, — произнес Кэллаген. — Дайте мне еще две минуты и все будет в порядке. Я буду говорить быстро. А то, кажется, меня скоро выкинут отсюда.
Он кивнул в сторону дома и сказал:
— Думаю, мистер Селби там?
— Да, — огрызнулась она. — Я сейчас обращусь к нему и выскажу все, что думаю о детективе, которого он мне рекомендовал.
— Несчастный мистер Селби! Как это его расстроит, неправда ли? Подумать только, какая неудача: ваш адвокат рекомендовал вам паршивого детектива, который в свою очередь рекомендовал вам паршивого юриста Гагеля. Надо же так, а?
Автомобиль прибавил скорость, и Кэллаген уже бежал.
— Как любезно с вашей стороны, это гораздо лучше, чем идти…
Около дома машина остановилась.
— Лучше уезжайте, мистер Кэллаген, — дрожа от ярости, сказала Торла. — Даю вам последний шанс…
— Но я еще не все сказал вам о письме. Мне кажется, что вы думаете, будто я оправдываюсь из-за того чека, который вы мне выписали, и что мне жалко эти пять тысяч. Ну нет, мадам. Еще при первой нашей встрече в отеле «Чартрес» я понял, что вы безнадежно глупы: ленитесь подумать лишний раз. У вас не хватило ума сообразить, что ваш покойный супруг был очень умным человеком и хорошим солдатом, а Селби — прекрасный адвокат с большой практикой; у него в мизинце больше разума, чем во всей вашей красивой фигуре. И если двое таких мужчин выбирают детектива, чтобы вести расследование, то не вам лезть в их дела, надо держать язык за зубами и слушать. Вас никто не научил, что в жизни надо обязательно кому-нибудь доверять.
Она что-то прошептала. Кэллаген на секунду замолчал.
— По-моему, сейчас начнется следующее действие, — сказал он, заметив подходившего к ним мужчину в униформе шофера, и тяжело вздохнул.
Шофер подошел к машине.
— Джек, — сказала Торла Ривертон, — выкиньте отсюда этого человека и не позволяйте ему снова появляться здесь.
— Не советую тебе это делать, Джек, — улыбнулся Кэллаген, — хотя ты и весишь на десять фунтов больше меня, но меня огорчит вид шофера Ривертонов с синяком под глазом. Это не будет гармонировать с твоей красивой униформой.
Джек обогнул машину и подошел к Кэллагену.
— Пошел вон, — мрачно сказал он и протянул к Кэллагену огромную, как блюдце, руку.
Едва его рука прикоснулась к плечу Кэллагена, как тело сыщика изогнулось, а потом резко выпрямилось. Джек вдруг взвыл. Она же ничего не успела заметить и теперь только видела, как Кэллаген, явно без применения силы, держит своими руками руку Джека, а тот корчится от боли.
— Мадам, это называется дзюдо, — пояснил Кэллаген. — Вам это известно как джиу-джитсу. Я специалист в этом деле. Могу сделать с вашим Джеком все, что угодно. Могу сломать ему запястье, руку… что хотите, мадам.
— Мистер Кэллаген, отпустите его… пожалуйста. — Кэллаген отпустил руку Джека.
— Извините, Джек, — сказала Торла шоферу.
Все еще ничего не понявший Джек, шатаясь, побрел к дому.
— Хорошо, мистер сыщик, говорите быстрее и уходите.
Она неподвижно сидела за рулем и смотрела в одну точку перед собой. Упали первые крупные капли дождя, и Кэллаген взглянул на небо.
— М-да. Кажется, мне уже не хочется много рассказывать вам. Зачем? — язвительно спросил он. — Одно знаю точно, если бы полковник не умер, он не одобрил бы вашу идиотскую сделку с подонком Джиллом Чарльстоном и взятку в двадцать тысяч фунтов, которую вы вручили ему. И все только для того, чтобы оказаться в дурацком положении.
Неожиданно налетела гроза, и крупные капли дождя ударили ей в лицо. Детектив засмеялся. Торла, решив, что он смеется над ней, дала ему пощечину рукой в перчатке.
Ей доставило какое-то садистское удовольствие, когда она увидела, что пряжка перчатки оцарапала ему щеку и тоненькие струйки крови потекли по его лицу.
Он схватил обе ее руки своей одной и пристально посмотрел ей в глаза. Дождь усилился.
— Если бы знали, как вы мне отвратительны! — воскликнула Торла.
Он снова засмеялся.
— Это чудесно, — заметил он. — Я вам уже как-то раз говорил, что сказал один мудрец о любви и ненависти. Хорошо… продолжайте меня ненавидеть — есть надежда, что это перейдет в любовь.