Вскоре я наспех обмывалась холодной водой, желая лишь одного — поскорее уснуть в своей постели.
Глава 14
Спала я долго. Этой ночью ко мне не приходила даже Клотер, видимо, Агриппина запретила строго-настрого, только вот о причине оставалось лишь догадываться. То ли хотела дать мне отдохнуть, то ли решила окончательно выжить из приюта. Солнечный луч, проникающий в крошечное окошко, падал поперек постели и создавал впечатление меча, перерезающего одеяло на две части.
Я встала и взглянула на себя в импровизированное зеркало — под глазами мешки, лицо в мелких царапинах.
Да и ноги жутко болели, несмотря на лечебную мазь, которую дал мне Жак, ссадины были довольно ощутимыми.
Натянув чистую одежду, которую мне заботливо принесла перед сном молодая послушница Августина, и причесав волосы в тугую луковицу, я спустилась вниз. Завтрак уже закончился, и все, кто мог передвигаться, вновь убирали последствия атаки Дракона.
Я вышла в трапезную. На столе стоял остывший завтрак, предназначавшийся для меня, как поведала мне Клотер, которую я встретила минутой раньше. Пообещав ей, что после завтрака присоединюсь к остальным, я прошла на кухню. По расспросам никто не видел падре и к утренней молитве он не спускался, значит, из подвала не выходил.
Отодвинуть шкаф было тяжеловато, но вскоре я справилась и заглянула вниз. Крутые ступени хранили молчание, и я осторожно ступила по ним, постаравшись прикрыть шкаф за собой поплотнее.
Несмотря на страхи, картина, открывшаяся мне, была довольно ожидаемой. На ворохе тряпья по-прежнему лежал Анатоль без сознания. Неподалеку стояла лоханка с водой, а рядом валялись грязные свернутые тряпки, на некоторых из них виднелась запекшаяся кровь. Лицо мужчины было чистым, но очень бледным. Правая рука бережно завернута в несколько слоев порванной на куски простыни.
Рядом с топчаном, прислонившись к стене, спал Грегори, свесив голову. Он был переодет в чистую одежду, но царапины и ссадины перебинтованы не были, что говорило о том, что сам о себе он не позаботился. Несмотря на крайне неудобную позу, падре даже не пошевелился, когда я к нему подошла. Сложив первое попавшееся тряпье в несколько слоев, я подложила его под спину падре, однако, тот проснулся и резко схватил меня за руку.
— Ой! — воскликнула я. — Извини, не хотела тебя тревожить.
Испуг в глазах преподобного тут же прошел, он без слов вскочил и кинулся к Анатолю. Тот не шевелился и лежал тихо, словно мертвый. Священник склонился к его губам, потом с облегчением вздохнул.
— Я пытался помочь ему. Перевязывал раны и молился всю ночь. Это все, что в моих силах.
Я подошла к святому отцу и положила руку на плечо.
— Сейчас я принесу еду!
— Не нужно. Я не голоден.
— Пожалуйста, — настояла я. — Тебе нужно поесть.
Он кивнул, и через несколько минут я уже спускалась обратно, держа одной рукой поднос с моим завтраком.
Падре тотчас же принялся жадно хватать еду и впихивать ее себе в рот.
— А ты говорил, что не голоден! — театрально возмутилась я и всплеснула руками.
— Честно сказать, только сейчас ощутил вкус, — пояснил преподобный с набитым ртом.
— Аппетит приходит во время еды! Поговорка такая.
Подождав пока Грегори все съест и отставит поднос в сторону, я достала баночку с мазью.
— Это ведь мазь Анатоля. Может быть попробуешь смазать ей… крыло, — последнее слово я выговорила с трудом.
Священник кивнул и взял мазь. Он склонился над Анатолем и начал разматывать ветошь.
— Тебе, наверное, интересно, что приключилось с ним и почему он принял облик Дракона? — спросил падре, не смотря на меня.
Где-то внутри себя я надеялась, что все-таки там будет обычная человеческая рука, а крыло окажется лишь ночной галлюцинацией, но вид темно-коричневого кожистого органа с бугрящимися наростами отбросил все сомнения.
— Это… выглядит ужасно, — тихо заметила я. — Конечно, блин, мне интересно, что с ним случилось!
Падре принялся осторожно обтирать израненные места, не морщась от прикосновения к крылу, точнее его ошметкам, потому что часть ткани странно почернела и скукожилась, словно постепенно высыхала.
— Знаешь, я тебе расскажу нашу историю, но жду от тебя сочувствия и прошу меня не осуждать, — он на мгновение остановился и взглянул на меня. — Ты меня понимаешь? То, что ты узнаешь, не должен услышать никто из наших людей.
— И даже Агриппина? — насмешливо спросила я, приподнял одну бровь.
— Она знает не все.
— Но о Драконе и об Анатоле она знает? — уточнила я.