— Я закричу, — голос был слишком спокоен и ровен, но я знала, что это от страха. Прав был Лохински, когда предупреждал, что здесь придется держать ухо востро. Я начала оглядываться в поисках предмета, которым можно было бы себя защитить, но, как назло, ни одного камешка не валялось рядом.
— Кричи, — он хмыкнул, — только закон на моей стороне. Может и не только я присоединюсь к пиршеству, а? Как думаешь?
Я почти ощущала его горячее мерзкое дыхание. Он подходил все ближе и ближе, а лапа его нацелилась на мою полуоткрытую грудь. И тут я решилась — действовать нужно было быстро. Изо всех сил я двинула его в пах, да так, что он изогнулся с ревом раненого вола.
— Сволочь! — зашипел насильник и кинулся на меня. Мне удалось увернуться и он упал, скрючившись, на траву. Теперь я оказалась в западне: с одной стороны стоял дощатый забор, с другой — харчевня. Выбора у меня не оставалось. Пока он пытался встать, я подтянулась на руках и забралась на широкий камень, с которого легко дотянулась до окна. Мне повезло, что в этом веке не придумали никаких решеток и окон, поэтому я легко протиснулась через узкое отверстие, служащее окном, и очутилась внутри.
Гомон мгновенно замер и все уставились на меня. Сразу под окном с внутренней стороны стоял длинный стол, за которым сидели пятеро мужчин, одетых в зеленые и красные камзолы, расшитые золотом. От страха я чуть не споткнулась, но тут же приподняла свое рваное платье, обнажив натертые ноги, и элегантно прошлась вдоль гряды тарелок и чашек в конец стола, стараясь не грохнуться на земляной пол
.— Разрешите? — раздался вдруг голос слева. Один из мужчин, сидевших за столом, зачарованно смотрел на меня снизу широко раскрытыми глазами, — мадемуазель, должно быть, имела вескую причину, чтобы попасть сюда таким необычным способом?
Он слегка поклонился и подал руку. Мужчина был молод, свеж и чисто выбрит. Его белокурые локоны лежали аккуратно зачесанными назад в длинный хвост, а серые глаза смотрели дружелюбно и с любопытством.
Я прочистила горло, подняла голову повыше и кончиком пальцев взялась за его теплую ладонь:
— Мадемуазель Жюстина, — назвала я первое попавшееся имя, которое мне вспомнилось.
Он помог мне спуститься.
— Маркиз Де сад. Анатоль Де Сад, — он еще раз поклонился и поцеловал руку, не отрывая взгляд от лица. Я заметила, что он ни разу не посмотрел на мою грудь, хотя видок у меня был еще тот.
— Де сад? — до меня вдруг дошло. — Де сад? Тот самый…
— Тот самый…Наша семья довольно популярна, но не думал, что вызову такое удивление.
— Ешкин, — я прикрыла рот рукой.
Значит, я попала по адресу. Главное — теперь не упустить рыбку с крючка.
— Вы не здешняя? А впрочем…, — он вдруг засуетился, — вы наверное голодны?
— Да, наверное, это заметно, но я действительно устала и проголодалась.
Постепенно крестьяне продолжали заниматься своими делами — есть и пить, лишь иногда поглядывая на меня. Зато здешние женщины смотрели на меня с явной злобой так, что это заметил даже Анатоль.
— Вы не из числа их компании.
— В первый раз здесь. Проездом. Меня ограбили, поэтому я в таком виде, — соврала я. Не говорить же ему правду?
— Ох, иногда люди бывают довольно жестокими, надеюсь, вы не пострадали? — спросил он участливо, предлагая сесть возле него.
Остальные мужчины за столом были более холодны — они лишь вежливо кивнули мне и продолжили общение между собой.
"Ах ты сволочь!" — я услышала грозный рык, не успев присесть на предложенное место. Мужик, который напал на меня, ворвался внутрь харчевни и был полон желания убивать. Я прижалась задом к столу и глянула на Анатоля в надежде, что тот меня защитит. Конечно, я оказалась права. Анатоль выступил вперед, коснувшись пояса — из под чуть распахнутой полы камзола я увидела кобуру и торчащий оттуда револьвер.
Мужик в дверях выглядел зло, от пота его волосы прилипли ко лбу — хотя после заката солнца довольно похолодало, но кровь в нем бурно кипела. Еще бы! Какая-то мадемуазелька двинула его в пах — попрала мужское самолюбие.
При взгляде на Анатоля, простолюдин поостыл, бросив:
— Уже успела себе защитничка найти! — с этими словами он удалился из харчевни.
— Ну вот, он ушел, все закончилось благополучно, — Анатоль повернулся ко мне и еще раз пригласил сесть. Повторять дважды не пришлось. Я нырнула за стол и набросилась на куриную ножку, лежавшую ко мне ближе всего.
Из-за того, что места было мало, нам пришлось потесниться, а я оказалась зажата между Анатолем и его провожатым. Из обрывков разговора я сделала вывод, что это нечто вроде охраны, во всяком случае несколько раз прозвучала фраза: “в этой части лютуют бунты, крестьяне недовольны, здесь может быть опасно для вас, сир”, на что Анатоль только отмахивался.