Маркиза загадочно улыбнулась и прошептала про себя:
— Она уже начала стремиться вверх, эта маленькая Атенаиса… Узнав большой свет, она не долго останется такой простушкой: она создана из той глины, из которой судьба лепит властителей земли. Надо, надо привязать ее к себе!..
VIII
Воровство
На дворе замка Мортемар стоял целый ряд элегантных, легких экипажей. Подножки были спущены, дверцы открыты: очевидно обитатели замка с минуты на минуту должны были явиться и занять свои места.
Это был день св. Бонавентуры, и семья герцога вместе со своей прекрасной гостьей собралась на крестины ребенка одного из вассалов герцога, в местечко Рошшуар.
Детей своевременно разбудили и одели. Все собрались в нижнем зале замка, одетые в праздничные наряды, с букетами в руках, присланными еще накануне родителями новорожденного.
Вскоре появился мажордом с докладом, что к отъезду все готово.
— Так едемте, — воскликнул герцог, — вместе с крестным отцом и крестной матерью!
В эту минуту вбежала служанка герцогини и крикнула испуганным голосом:
— Ваша светлость!.. А ведь молодая-то маркиза внезапно захворала.
Герцогиня, Атенаиса и Мадлена поспешно поднялись в комнату маркизы. Мария де Бренвилье лежала на кушетке и казалась безжизненной. Она была совсем готова ехать в Рошшуар, когда с ней неожиданно случился припадок, так что она даже не успела снять надетую уже шляпу.
— Ради Бога, что случилось? — воскликнула герцогиня, бросаясь к бесчувственной молодой женщине.
Атенаиса развязала ленты ее шляпы и схватила ее за руку. Мария пришла в себя.
— Как вы все добры ко мне! — сказала она. — Мне ужасно досадно, что я испортила вам такое веселое, радостное утро. Это — один из тех припадков, которые, к сожалению, бывают у меня довольно часто.
— Мы сейчас пошлем в Рошшуар за врачом, — сказала герцогиня.
— О, это вовсе не нужно! Я хорошо знаю свою болезнь… Помощь врача здесь излишня; болезнь не опасна; мне нужен только покой. Пожалуйста, прошу вас, не причиняйте себе из-за меня беспокойства! Не откладывайте своего отъезда ни на одну минуту и поезжайте без меня. Мне придется отказаться от удовольствия быть на празднике, потому что я чувствую страшную слабость и не могу подняться с кушетки.
— Я останусь с тобой! — воскликнула Атенаиса, — тебя нельзя оставить одну!
— Нет, Атенаиса, это только расстроит меня. Мысль, что из-за меня ты лишаешься удовольствия, о котором ты уже заранее мечтала, для меня просто невыносима; она заставила бы меня еще более волноваться. Ведь я знаю себя: мне нужно лишь несколько часов покоя, — и все пройдет. Кроме того около меня есть люди, которые, в случае чего, могут оказать мне помощь; прислуги в замке много, а добрая Жанна присмотрит за мной. Поезжай, пожалуйста!
После долгих уговоров и переговоров члены герцогской семьи наконец простились с больной и разместились по экипажам.
Герцог был несколько расстроен этим приключением.
— Странная женщина — эта прелестная Бренвилье! — сказал он, садясь в коляску, и подал сигнал к отъезду.
Экипажи выехали со двора.
Мария де Бренвилье, казалось, дремала. Жанна хотела запереть дверь, но шум разбудил маркизу, и она подняла голову и ласково сказала:
— Добрая моя, Жанна, не хлопочите из-за меня! Для меня лучше всего оставаться одной. Если Вы понадобитесь мне, я позвоню. Только помогите мне снять платье, — оно стесняет меня.
Жанна переодела маркизу, причем на больную несколько раз нападала дурнота, а затем собралась удалиться.
Но маркиза опять позвала ее:
— Если хотите оказать мне большую услугу, Жанна, то постарайтесь, чтобы в этом флигеле замка не было шума и стука, чтобы никто здесь не ходил и не шумел: тишина — самое быстрое и действенное средство против моей болезни, но тишина полная, ничем не нарушаемая.
— Слушаюсь, будет исполнено, — и Жанна вышла, осторожно заперев за собой дверь.
Маркиза слегка пошевелилась, открыла и опять зажмурила глаза, потом вытянула шею и прислушалась. Шаги Жанны все удалялись; наконец звук их замер. Мария де Бренвилье встала с кушетки и подошла к двери. Посмотрев сквозь замочную скважину, она убедилась, что в помещении, прилегающем к ее комнате, никого нет. После этого осмотра она вернулась к своей кушетке и в полном бездействии просидела таким образом около получаса. В коридорах и покоях этой части замка царила полная тишина.
Наконец маркиза быстро и решительно встала, перейдя комнату, осторожно открыла дверь, на цыпочках прокралась в переднюю, а оттуда — в коридор. Там она снова прислушалась, — все было тихо. Она пошла дальше, пока не дошла до спальни герцога.