Дорис не видела способа скрыть от Невила, как он возбудил ее, как она хотела его. Девушка так дрожала, так устала от борьбы с собой, что едва держалась на ногах. Припухшие, болевшие губы просили только одного: новой встречи с губами Невила.
— Простите, — все еще хрипло выдохнул Невил. — Я не хотел, чтобы это случилось. Это всего лишь… — Он тряхнул головой, голос стал еще тише и ниже. — Просто ситуация вырвалась из-под контроля.
Он выглядел и говорил как человек, только что переживший глубокое потрясение, отметила Дорис. Взгляд, который он поднял на нее, не только сказал о значении случившегося, но и молил о понимании. Эмоционально и физически Невил стремился к ней, хотел протянуть руки…
Внезапно Дорис опять охватила паника, но на этот раз совсем не похожая на ту, которую она пережила несколько минут назад. Теперь она стала глубже и коренилась в недоверии и не только к мужчине, но и к себе самой.
Невил, конечно, лгал ей, обманывал ее, манипулировал ею. Глупо даже думать о том, чтобы позволить себе доверять ему. Она не хотела ему доверять, потому что, сделав лишь первый шаг… Смайлз не тот человек, кому она хотела бы отдать свое сердце, кому хотела бы вверить себя.
— Забавно, не правда ли, — заговорил Невил, все еще немного хрипло, будто он не до конца взял себя в руки. — Когда такая потенциально безобидная вещь, как поцелуй, может обернуться столь фатальным исходом? Ничего удивительного, что подобное получило название сексуальной реакции, — иронически усмехнулся он. — Какая взрывоопасная ситуация приключилась с нами…
Дорис немедленно насторожилась.
— С нами? «Нас» не существует, — твердо заявила она. — Произошла ошибка.
— Наши тела, похоже, рассуждают по-другому, — угрюмо ответил Невил. — Совсем по-другому.
— Я… я думала о другом человеке, — сердито соврала Дорис.
Что он пытается с нею сделать? Вынудить ее признать?..
— Знаете, я не законченная дурочка, — холодно сказала она в последней отчаянной попытке зачеркнуть происшедшее… и главное, собственные чувства. — Мне прекрасно известно об определенной категории учителей, обычно мужчин, которые на первое место в своей работе ставят сексуальное доминирование и порабощение обучаемых. Как правило, это тот тип мужчин, которые не в состоянии поддерживать отношения с женщиной, равной им. Его «эго» просто не принимает такого положения вещей, — добавила девушка для пущей убедительности и вскинула голову, заставив себя взглянуть Невилу в глаза.
И тут же пожалела об этом. Никогда она еще не видела Смайлза таким рассерженным. Человеческий гнев всегда выражался для нее в повышенном голосе, в шуме, в агрессивных движениях. Но Невил не сделал ничего подобного, тем не менее, он ужасно сердился. Дорис еще никогда не видела такой холодности в глазах человека, никогда не замечала, что сильно сжатый рот может полностью изменить выражение лица, что молчаливая ярость мужчины заставит пробежать у нее по спине холодок страха.
— Если вы действительно считаете, что это так, — произнес он, наконец, — то я сделал еще большую ошибку в суждениях, чем вы.
Не дав ей возможности ответить, Смайлз повернулся и пошел к двери.
Дорис, затаив дыхание, втайне надеялась, что он остановится, повернется, улыбнется и поддразнит ее, чтобы смягчить резкость, предложит обсудить сказанное, как делал всякий раз прежде, когда она наносила ему злобные удары.
Но Невил не сделал этого. Он просто открыл дверь и вышел, оставив Дорис «победительницей», поскольку именно он молча покинул «поле боя». Но Дорис себя победительницей не чувствовала. Кем угодно, но только не ею. Она казалась себе маленькой и жалкой и, что еще хуже, испытывала такое чувство, словно потеряла что-то очень важное, дорогое. Что-то. Или кого-то.
5
Из укромного уголка уютного старого сада возле дома Дорис наблюдала за Невилом. Он перекладывал старую опасно неустойчивую каменную стену, отделявшую сад от фермерских угодий.
Сначала девушка удивилась, и ее охватило даже несколько насмешливое чувство оттого, что человек такого ума и профессиональной квалификации может находить удовлетворение в столь прозаическом занятии. Она выразила свои мысли вслух, но Смайлз лишь покачал головой и ответил, что она не права и что работа, которую он делал, требовала навыков, которыми он все же еще не овладел и потому оставался любителем. Невил находил одинаковое удовольствие, хотя выражалось оно по-разному, как в перекладке стены, так и в помощи людям расширить их восприятие жизни и найти радость за узкими рамками профессионального престижа, навязанными современным обществом.