– Сундук поперли с золотом.
– О, сундуки с золотом! Это дело нам знакомо!.. – сказал Рони и засмеялся, однако, наткнувшись на строгий взгляд Мартина, стал молча есть свою похлебку.
– Большой сундук? – уточнил Мартин.
– Вроде небольшой, но очень для него важный.
– Зена, а с чего ты решила, что мы на такую работу сгодимся?
– Дык, воры вы. Я это давно приметила, но теперь вы из ремесла вышли.
– Что, так заметно?
– Человек простой, конечно, не заметит – ну, мужики и мужики.
– А ты, Зена, значит, не простая? – вставил реплику Рони.
– Да простая я, просто с ворами знакомая была, так их повадки и выучила.
Они помолчали. Мартин с Рони съели похлебку, и Зена унесла посуду, а потом вернулась с двумя порциями овсяной каши с маслом и кувшином ягодного настоя.
Поставив тарелки и разлив по кружкам настой, она налила себе и снова села за стол, давая понять, что разговор еще не закончен.
– Ты, Мартин, судя по повадкам, на каторге побывал?
– Нет, чаша сия меня минула. Просто в дыре сидел.
– И долго?
Мартин вздохнул, готовясь ответить, но его опередил Рони:
– Двадцать лет, как один день, в крепости Угол!..
– В Угле? Ты двадцать лет просидел в Угле?!
– Просидел, – сказал Мартин и неодобрительно покосился на Рони. Тот пожал плечами, дескать – а чего такого?
Зена помолчала, осмысливая услышанное. Она много слышала об этой тюрьме, но те, кто попадал туда, считались смертниками. Больше двух-трех лет никто не выдерживал, а тут – целых двадцать! Было чему удивиться. И было чему порадоваться, ведь при таком удивительном раскладе стоимость команды, которую она проталкивала, значительно возрастала.
– Как же ты ухитрился, Мартин?
– По приказу королевского наместника… – буркнул тот.
– Нет, как ты ухитрился выжить?
– Просто повезло.
– Все двадцать лет везло?
– Все двадцать лет. Я ведь счастливчик, Зена.
Мартин облизал ложку и положил на стол.
– У меня и погоняло воровское было – Счастливчик.
– Удивительно, – покачала головой Зена.
– А мне удивительно, что седая прислужница запросто поговорила с рыбным королем Овцером, к которому и с ротой королевских гвардейцев не пробиться. Как ты это объяснишь, Зена?..
– Вот именно, как? – повторил Рони.
Пришло время отвечать Зене.
– Когда я была моложе, он ко мне клеился.
– Клеятся к белошвейкам, Зена, – заметил Мартин. – Или к молодым прачкам. Ты же говорила, что водила дружбу с ворами.
– Ну, хорошо, – кивнула Зена и отхлебнула ягодного настоя. – Мы здесь свои, кочевряжиться не буду. Я была Зена-Огонь, грабила за городом обозы. У меня была банда в пятьдесят два ножа, и как-то раз я обнесла Овцера, он потом за мной полжизни убийц гонял, едва уцелела.
– Это похоже на правду, – высказался Рони. Зена в ответ усмехнулась и покачала головой.
– Теперь понятно, почему ты нож «перышком» называла, – сказал Мартин.
– Разве называла?
– Да, пару раз проскочило.
9
Чтобы не опоздать на встречу с заказчиком, Мартин с Рони вышли загодя и попали в центр города в самый разгар утренней торговли.
Со всех сторон надрывались зазывалы. Потоки возов с разной всячиной двигались во всех направлениях и сталкивались на перекрестках. Извозчики ругались, местами случались потасовки, но Мартин с Рони обходили места конфликта и двигались дальше – сегодня у них были неотложные дела.
Однако совсем избежать утренней толкучки им не удалось. Возле Канатной улицы со стороны Шелковой слободы случилось столкновение подвод. Образовался затор, люди пошли кругом, и местные щипачи бросились снимать нектар, пока не рассосалась удобная оказия.
Мартин шел первым, за ним – Рони. Когда толстые торговки с корзинами перегородили им ход, пришлось остановиться, и в эту пору отряд щипачей разом атаковал всех, кто встал на перекрестке.
Кто-то заорал, хватаясь за мошну, другие и вовсе не заметили, однако Рони прихватил карманника за руку и вывернул так, что тот заорал, прося пощады.
– Не ломай, человек! Не ломай – ошибочка вышла! Думал, братец мой Леопольд, а оказалось, другой человек – пусти, гад, ни за что калечишь!..
– Неужели ни за что, если ты не по делу кныкаешь, босяга?! – ответил Рони, отпуская карманника.
Воришка отряхнулся и, не оценив благородного жеста, крикнул:
– Ты кого босягой объявил, путаный?
– За путаного распутывать будешь, – сурово пообещал Рони.
– Ай, пойдем, – махнул рукой Мартин, увлекая за собой Рони, в то время как карманник растворился в толпе.