Но Киара не была предательницей. Она не упускала ни одного момента, чтобы отыскать выход из положения, хоть какой-то способ сбежать. После нескольких месяцев, она оставила надежду, что кто-нибудь явиться и спасет ее. Нет, выбираться отсюда ей придется самой. А для этого ей нужно было остаться в живых. Означало ли это потакать его больной игре, чтобы заслужить немного доверия? Чтобы ослабить его бдительность и заставить ошибиться всего раз? Так тому и быть.
Он наклонился, запах виски хорошей выдержки и дорого табака был едва уловим. Хороший знак. Пара стопок делала его добрее, однако, от большей дозы он становился более жестоким.
Он отодвинул в сторону волосы с ее лица, и его губы коснулись ее лба. Это был самый нежный поцелуй, один из тех, которые мог бы подарить истинный любовник. Она снова вздохнула, не забыв придать лицу расслабленное выражение, чтобы создать впечатление, будто ей понравилось это.
Когда он напрягся, ее сердце забилось быстрее. Он сильнее прижал губы к ее лбу, а после приложил ладонь.
– Иисус, Киара, ты вся горишь, – произнес он, и его тихий голос приобрел обеспокоенный тон. Он откинул в сторону покрывало и увидел, что она вся покрылась потом. В то же мгновение, от легкой прохлады Киара начала бесконтрольно дрожать.
Его руки подняли низ ее ночной рубашки и нашли на боку стерильные повязки Telfa1. Сняв одну из них, он снова выругался, верный признак того, что что-то было не так. Понимая, что больше не может продолжать притворяться спящей, Киара открыла глаза и встретилась с ним взглядом. На миг она уловила в его глазах настоящий страх.
Было сложно поверить, что он являлся тем самым мужчиной, который хладнокровно убил всю ее семью. Тем самым человеком, который ее жестоко избивал, резал и сексуально надругался над ней последние несколько месяцев. Тем самым мужчиной, который прямо сейчас касался ее так, словно она была бесценна для него.
Он был неуравновешен, Киара это знала. Серьезное биполярное расстройство личности2, хоть что-то она помнила из уроков ОБЖ в средней католической школе, в которой училась. Могла ли она представить себе тогда, что трехминутный доклад, посвященный психическим болезням, сыграет огромную роль в ее жизни?
– Ты должна была мне сказать, Киара, – отчитал он ее, затем сорвал повязки и стал наносить мазь на опухшие ножевые раны, закрывая их чистыми повязками. Пневмония снизила сопротивляемость организма, позволив заселиться инфекции. Она опустила ресницы, надеясь, что он расценит это как покорность. Она была хороша в этой игре, отчего ее просто тошнило.
– Всегда пытаешься быть сильной, не так ли? Постоянно стараешься показать мне, что ты достойна. Это одна из причин, почему я люблю тебя, Киара. Но теперь я позабочусь о тебе.
Киара содрогнулась, но не от лихорадки, а от абсолютного и безоговорочного благоговения в его глазах. Трудно было решить, что хуже – это или дикий блеск во взгляде, когда он верил, что она, так или иначе, предала его.
К счастью, он принял ее дрожь за еще одно доказательство того, насколько больна она была.
– Не волнуйся, – сказал он, облизнув губы и снова укрывая ее. – Я достану тебе антибиотики, окей?
Киара прекрасно понимала, и вместо ответа, слегка кивнула.
– Хочешь пить? – она снова кивнула. Ее горло стало настолько отекшим и сухим, что она с трудом могла глотать, малейшая попытка причиняла боль, такую, что не стоило и начинать.
Он отошел и быстро вернулся с маленьким стаканом воды. Скользнув рукой ей под плечи, он постарался приподнять Киару и поднес воду к ее губам. Сломанные ребра вызвали небольшую вспышку боли. Она поморщилась, ожидая последствий, но к счастью в этот раз обошлось без них.
Забрав стакан, он подоткнул под нее одеяло и ушел, пообещав очень скоро вернуться с лекарствами. Только когда звук мощного отъезжающего по гравийной дороге пикапа достиг ее ушей, она с облегчением вздохнула. По ее расчетам у нее был час до того, как он вернется.
Извиваясь всем телом и стиснув зубы от боли, прострелившей ее грудь и спину, она попыталась сдвинуть забытый тюбик с мазью туда, где смогла бы дотянуться до него руками. Боль – это хорошо. Боль означала, что ее тело и разум все еще функционировали, и пока она дышала, у нее был шанс.
Повернув тюбик пальцами, работая медленно и осторожно, чтобы не уронить его, ей удалось выдавить немного содержимого на основание ладони и под кожаную манжету, где мазь послужила смазкой. Потребовалось немало сил и много времени, но она смогла, наконец, освободить одну руку, вывихнув ее в процессе. От других наручников удалось избавиться быстрее и без каких-либо травм.