– Слишком поздно, – с сожалением сказал он. Не успела она ответить, как услышала крики со двора. – Последний шанс, Киара. Пойдем со мной.
– Нет!
Громкий стук заставил Гэвина метнуться в сторону французских дверей. Прежде чем перепрыгнуть через перила балкона, он оглянулся.
– Будь готова, Киара. Я не позволю им добраться до тебя, – а затем он исчез.
В следующую минуту отец выломал дверь. Киара указала на окно, но Гэвина и след простыл.
– Мне так жаль детка, – произнес отец, обнимая её, пока она всхлипывала и рассказывала о том, что наговорил Гэвин. – Мне давно уже следовало что-нибудь предпринять насчет Гэвина. Я даже не осознавал, как далеко он может зайти.
– Он сказал, что вернется за мной, папа.
Дэнни Фицпатрик погладил младшую дочь по голове.
– Мы не позволим этому случиться, детка. Я прямо сейчас позвоню в полицию.
Но когда сенатор поднял трубку, то оказалось, что телефон отключен. Так же как и ещё один в его комнате. И в его офисе.
Воспоминание о той ночи походило на серию сменяющих друг друга сюрреалистичных картинок. Телефонную линию обрезали. Вскоре отключилось электричество, а вместе с ним и система безопасности.
– Не переживай, – отец пытался успокоить её, хотя она заметила в его глазах тревогу. – Подключится запасной генератор, и в охранную компанию поступит сигнал тревоги, – но запасной генератор не заработал, а охранная компания действовала слишком медленно.
К тому времени, как над поместьем семьи Фицпатрик забрезжил рассвет, все члены семьи – за исключением Киары – были уже мертвы или умирали. Киаре пришлось смотреть и слушать, как они уходили один за другим. Она улучила момент и сбежала, уже после того, когда погибли отец, мать и сестра, чтобы найти Натана. Но их нашли, и Натан вскоре тоже умер.
Гэвин вел её маленький автомобиль, а она лежала на заднем сидении, связанная, с кляпом во рту, и пребывала в состоянии абсолютного шока.
– Я никогда не хотел причинить тебе боль, Киара, – говорил он. – Я уже ничего не мог сделать для твоей семьи, но зато спас тебя.
Вот так и начался невообразимый ужас, страшный сон. Гэвин привез её в «безопасный дом», как он его называл. После нескольких попыток побега он приковал Киару к кровати. Цепи были достаточно длинными, чтобы она могла добраться до ванной комнаты. Он оставлял ей в пределах досягаемости еду, которая состояла из продуктов длительного хранения, потом уходил, пообещав вернуться.
Через некоторое время он возвращался, и однажды она заметила заживающие колотые и огнестрельные раны на его теле. Сколько из них на самом деле нанесли её отец и брат, прежде чем умерли, она не знала, но не сомневалась, что Гэвин добавил себе несколько, чтобы всё выглядело так, будто он пытался их защитить. И, судя по всему, ни у кого даже вопросов не возникло.
Следующие несколько месяцев он убеждал её не переживать уж слишком о своей семье. Так или иначе, их всё равно бы убили, и она должна быть благодарна ему за спасение. Он говорил, что любит её, и всегда будет о ней заботиться.
Сначала она ничему не верила, но некоторое время спустя он раскрыл перед ней множество деталей, поделился массой подробностей, упомянул слишком много имен, чтобы убедить в том, что действовал в одиночку. Теперь она знала, что если – когда – сбежит, уже никогда не сможет появиться на публике. Её убьют прежде, чем она раскроет рот.
В течение нескольких лет до Тарин периодически будут доходить слухи о смерти тех, кто, по мнению Гэвина, был замешан в заговоре против её отца. Она подозревала, что Гэвин убирает их один за другим, чтобы обеспечить безопасность и рабочее место своего отца. Однако из всего, что ей удалось узнать, старший Говард ничего не знал о замыслах своего сына.
Теперь остался лишь один человек, который знал правду, и однажды, так или иначе, она отдаст его в руки правосудия. Только тогда она обретет покой. Но до тех пор, ей придется нести это бремя одной, чтобы ещё чья-нибудь кровь не оросила её руки.
***
– Не могу, – в конце концов, ответила она Кейну, в её голосе звучала такая глубокая печаль, что у него сжалось сердце.
– Почему?
Тарин снова приподнялась и опустилась на колени, в этот раз Кейн позволил ей это. Выражение её лица нервировало – он никогда раньше не видел столько боли в чьих-либо глазах.
– Потому что ты хороший человек, и твоя семья не должна потерять тебя, как я потеряла свою.
– От меня не так легко избавиться, – сказал Кейн. Тарин улыбнулась и поцеловала его в щеку, но больше ничего не сказала.