Но всё же, она сомневалась, что готова покинуть тепло, уют и крепкие стены своего нового дома. До сих пор у неё не возникало причин выходить наружу, она боялась, что если покинет убежище, то ненароком привлечет к нему чьё-нибудь внимание. А как раз этого она точно не хотела. Она устала убегать и притворяться. И уж определенно не желала оказаться на пути у треклятой семейки Каллаган.
Она по-прежнему злилась на себя за то, что была такой наивной и свято верила, будто вселенная решила дать ей передышку, отправив в нужное место в нужное время. Конечно, легко, слишком легко, было увидеть перст судьбы в событиях последних дней: сломанная машина, которая привела её к дому Джейка, суматоха из-за празднования встреч выпускников, постоянная опека Джейка, которая в конечном итоге поставила его в затруднительное положение, случайное появление Кейна на заправке.
Вот уж идиотка! Они ведь следовали плану, всегда шли на шаг впереди, а она просто разомлела от той капли доброты, что нежданно досталась ей, и оказалась не в состоянии распознать притворство. Проклятье! Как можно быть такой тупой? И не заметить? Когда трое из них стояли рядом в доме Кейна, не увидеть фамильного сходства мог разве что слепой.
Тарин оттолкнула эти мысли прочь. Век живи, век учись, не правда ли? Теперь она стала умнее и мудрее. Что сделано, то сделано, рассуждения об одном и том же не помогут ещё лучше выучить уроки, которые она, впрочем, и так уже хорошо усвоила.
Тарин прошла по подземным туннелям к тому месту, где был припрятан джип, и пока шла, глубоко дышала, чтобы успокоиться. «Просто не поднимай головы, и дело будет сделано», – так она себя уговаривала. В просторной, мешковатой мужской одежде, очках и бейсболке она вряд ли привлечет к себе внимание.
Она последовательно перемещалась с места на место и приобретала всё необходимое. Она прикинула, что придется сделать это ещё несколько раз, чтобы полностью запастись на долгую зиму. Сегодня был пробный выезд. Если все пройдет хорошо, то она вернется на следующей неделе, а потом ещё через неделю, пока не выполнит задачу. А затем она отправиться в долгую, безмятежную спячку.
Пару раз она удостоилась умеренно любопытных взглядов, но, в общем и целом, похоже, никто не обратил на неё особого внимания. Тем не менее, она могла поклясться, что однажды заметила Шейна на другой стороне улицы у маленького магазинчика, где он припарковал свой автомобиль, но мужчина даже не посмотрел на неё.
Тарин позволила себе глубоко вздохнуть, только когда благополучно вернулась в свое маленькое гнёздышко и начала выгружать покупки. Внезапно её настигла волна головокружения, довольно сильного, так что ей пришлось присесть на время. Через несколько минут всё прошло, она вновь почувствовала себя хорошо. Списав недомогание на тревожность дня, она закончила распаковывать вещи. Небывало уставшая она сварила суп и сразу отправилась в постель, радуясь, что ей не нужно ни перед кем отчитываться и оправдываться.
Следующие две недели прошли без происшествий. Тарин уже почти завершила третью поездку в маленький городок у подножия гор. Если не брать в расчет необычайную изможденность, она чувствовала себя прекрасно. Но хоть она и ложилась рано и спала допоздна, днем всё равно клевала носом.
Очевидно, именно так случается, когда тебе нечем заняться и некуда идти. Казалось, даже самое незначительное дело утомляло её. По возвращении домой, она едва ли смогла распаковать скоропортящиеся продукты, на всё остальное не осталось сил. Она легла на диван, уютно свернувшись под пледом, и задремала.
Пробуждение оказалось внезапным и резким. Тарин еле-еле добежала до ванной, где остатки завтрака яростно вырвались наружу. «О, просто чудесно», – подумала Тарин, прижимаясь щекой к прохладному фарфору. Грипп. По крайней мере, она так считала. Единственный раз, на её памяти, она так плохо себя чувствовала, когда находилась под присмотром Гэвина и заболела той ужасной пневмонией. Оставалось только молиться, чтобы болезнь не повторилась, но, если это вдруг произойдет, у неё, по крайней мере, имелось множество различных лекарств, которые удалось приобрести без рецепта, и солидный запас консервированного куриного бульона.
Несколько дней спустя, Тарин окончательно убедилась в том, что не желает больше когда-либо болеть. Всё, что она пыталась съесть, выходило обратно. Она так уставала, что часто предпочитала отдыхать вместе с подушкой и одеялом прямо на полу ванной комнаты, нежели совершать непосильное путешествие до дивана, или, боже упаси, до кровати. Ведь она всё равно скоро сюда вернётся.