– Кто это был? – едва слышно спросил Джейк, его голос звучал тише шепота.
– Мальчик, – Майкл отвел взгляд.
Когда-то Джейк думал, что сможет отразить любое нападение и выстоять, даже если его закидают камнями. Как сильно он ошибался. За последние сорок восемь часов он узнал, насколько был уязвим.
Он перевел взгляд на капельницу и стал наблюдать, как раствор медленно капля за каплей перетекает в трубку. Частицы жидкости блестели в лучах солнца, и если смотреть с того места, где он сидел, становились похожими на кристаллы.
Тарин носила в себе их сына. Сына, которого потеряла в маленьком подземном укрытии, где на неё напал монстр. То самое чудовище, что уже погубило всю её семью. Отца. Мать. Сестру. Брата. А теперь и сына. Их сына.
– Она знала?
– Скорее всего, нет.
Джейк кивнул. Так даже лучше.
– Не нужно ей говорить.
– Джейк…
– Мы не расскажем ей, если только она сама не спросит, – если же она знала о беременности, и спросит, именно он сообщит ей новости, они пройдут через это вместе. Но если Тарин ни о чем не подозревала…
Она итак уже слишком многое потеряла. Если бы только Джейк мог избавить её от ужасной мучительной боли, то так и сделал бы. Память об их сыне он сохранит в своем сердце и будет оплакивать потерю за двоих.
Майкл поджал губы, но ничего не ответил.
– Почему она до сих пор не проснулась?
– Тяжелая форма пневмонии. К счастью, болезнь носит бактериальный характер, не вирусный. Мы накачали её таким количеством антибиотиков, что можно и быка свалить с ног. Поверь мне, лучше, если она все время будет спать.
В дверном проеме показался Джек Каллаган.
– Можно войти?
В руках он нес огромный букет ярких цветов. Потребовалось некоторое время, чтобы найти для них место: уже все пространство было заставлено всевозможными корзинами, вазами, букетами и прочими подарками от всей семьи – мужчины просто не знали, чем ещё себя занять. Медсестрам ничего не оставалось, как выкладывать пожелания скорейшего выздоровления вдоль стен.
При одном взгляде на сына Джек понял, что Майкл всё рассказал.
– Мне жаль, сынок.
– Мы ничего не будем ей говорить.
Джек обменялся взглядом с Майклом и вздохнул.
– Всё улажено, – перевод: от тела Гэвина избавились, и теперь никто никогда его не найдет. Все следы его присутствия были стерты. Пистолет, пули, кровь – всё исчезло, будто и не было ничего.
– Как он её нашел, черт возьми? – Джейк находился на грани срыва. Он не отходил от Тарин ни на шаг с того самого момента, как Иэн вынес её на руках в подземном убежище. За несколько прошедших дней Джейк немного отстал от жизни и не знал, что именно им удалось выяснить.
Джек покосился на кровать.
– Она под сильнодействующими препаратами, – пояснил Майкл. – Не услышит тебя.
Глава семейства опустился в кресло.
– Кейн и Шон сейчас в Орегоне. Предварительная версия такова: каким-то образом Гэвин Говард узнал о Чарли Мэлоуне, как раз незадолго до смерти старика. Ему не удалось добраться до Тарин, она исчезла раньше, но он, должно быть, выяснил, что у Чарли здесь, в горах, имеется участок земли. Скорее всего, он ждал подходящего момента, изучал местность, уверенный, что Тарин, в конце концов, все равно появится там.
– А жучок в системе Иэна?
– Безобидный. Установлен Министерством национальной безопасности, новый протокол, когда файлы с высоким уровнем секретности, находятся на особом контроле. Иэн обо всем позаботился. Все кончено, Джейк. Для всего остального мира Киара Фицпатрик умерла уже много-много лет назад.
– Быстрая смерть была для него слишком легким наказанием, – холодно заметил Джейк. – он должен был понести заслуженное наказание, страдать и мучиться за все то, что сделал с ней, – с нами. В душе Джейк оплакивал потерю сына, которого так никогда и не узнает.
– Не имею возражений, – произнес Майкл нехарактерным для него тоном. Обычно он принимал сторону разума и логики. А к убийству прибегал лишь в особых случаях, когда не оставалось иного выбора, но даже тогда делал это насколько возможно быстро и безболезненно. Но в этот раз задание оказалось чем-то большим. Слишком личным делом. – Но разоблачение Говарда вполне может привести к тому, что Тарин окажется на всеобщем обозрении. Не думаю, что ей захочется этого.