– Я все-таки победила! – торжествующе улыбаясь, сказала Виола и потянулась за телефонной трубкой. Дозвониться удалось не сразу. – Кари, это я. Ты с кем-то разговаривал? С кем? Я пятнадцать минут была вынуждена давить на кнопки. Приезжай сейчас. Постарайся, чтобы тебя никто не видел. Да, конечно. Да, на всю ночь. Приезжай. Жду.
Виола снова посмотрела на фотографию бывшего супруга.
– Понятно? – с вызовом сказала она изображению Глеба. – Где ты сейчас? Вот именно! А я сейчас здесь, живая и красивая, в квартире, где все куплено на твои деньги. И знаешь, чем я собираюсь заняться? Тем, в чем ты не блистал. Я тебя не-на-ви-жу.
Ядовито улыбаясь, Виола отодвинула ящик комода, швырнула в него портрет и с грохотом задвинула ящик обратно. Она отправилась наверх принять ванну и переодеться, и весь ее вид говорил о том, что она пребывает в чудесном расположении духа…
…Куницын ехал домой по вечерней Москве.
«Ты получил то, что хотел, – думал президент „Ойлэкспорт интернешнл“, твердой рукой удерживая руль шикарного „ягуара“. – Глеб наказан, ты отомщен. Но почему же так тоскливо на душе?»
Глава 11
– Ну, друг, я не знаю, где еще искать.
Таксист нарезал уже пятый круг по микрорайону, в недрах которого скрывалась 379-я школа. Были опрошены три ребенка, мадам с мусорным ведром и свинцово-фиолетовый мужичок в спортивных штанах с лампасами. Все они давали очень дельные советы «проехать под той трубой», «свернуть налево и до красного рекламного щита», «спросить кого-нибудь еще», но требуемое здание так и оставалось ненайденным. Упорный таксист мужественно вел вздрагивающую машину по светло-коричневым барханам засохшего песка и глины, прыгал в коварные выбоины, на цыпочках крался по шатким мосткам через многочисленные разрытости новостройки и то и дело оглядывался на пассажира, который сидел сзади. Пассажир стойко выносил превратности бездорожья и жуткие показания обалдевшего счетчика – он просто не отрывал глаз от пачки разрозненных бумаг, увлеченно вчитываясь в текст.
– Детектив, что ли? – предположил водитель.
– Ну, – кивнул Андрей. – Детектив.
– Перепечатка, что ли? А кто автор? – не унимался общительный таксист. – Люблю закрученные истории.
– Алена Дмитриева, – неприветливо буркнул Андрей.
– Баба! М-да… Дамочки закатали рукава и давай рубить персонажей в капусту. Дмитриева. Не знаю такую. Надо будет поспрашивать в киосках.
– Вам понравится.
Таксист круто взял вправо, машина дернулась, Пряжников впечатался своей симпатичной физиономией в стекло, но не обратил на это никакого внимания. Загадочная девушка Алена вот-вот должна была потерять невинность, и сыщику некогда было тратить время на пустые разговоры с шофером. Андрей искренне надеялся, что страница дневника с описанием этого важного жизненного события не окажется вырванной…
«…Целую неделю. И для меня было совершенно неожиданным, что я заскучала по своим головорезикам. Сегодня я упаковала сто миллиардов рублей, не меньше, нет, триллион рублей – сортирую купюры, складываю их „голова к голове“, потом – в счетную машинку, обматываю бумажной лентой, затягиваю, приклеиваю кончик, ставлю штамп – и так несметное число раз, словно джек-лондоновский „Отступник“, – экономя каждое движение и оттачивая их до виртуозности. К концу дня пачки денег вылетали из-под моих рук как пули, я достигла вершин мастерства в упаковке и загрустила. Вспомнила пятиклашек, как они доверчиво смотрят на меня, внимая каждому слову, задают наивные вопросы, Агафонов уже сполз под парту и засовывает живую мокрицу в портфель Коляскиной… Да, с детишками было гораздо веселей, чем с машинкой для счета денег. Но теперь у меня стабильная и огромная зарплата. Даже не представляю, что пройдет еще две недели, и я буду держать в руках такое невероятное количество драгоценных бумажек, на которые можно купить все на свете! Работа – не уму и сердцу, а только телу. Почему нельзя иначе – чтобы и сердце радовалось, и голове интересно, и тело не обижено. Наверное, у кого-то есть такая работа. У Ольги, например. Она обожает иностранные языки, ее приглашают в качестве переводчика и платят за это хорошо. Свобода в материальном плане и плюс к этому – постоянное общение с интересными людьми, знакомства. Конечно, дело не только в знании языков, Ольга сама по себе очень коммуникабельный и общительный человек, и очень хорошенькая, ее записная книжка ломится от телефонов, а я, наверное, если бы даже работала переводчиком, а не учительницей и кассиром в банке, все равно не возбудила бы ни в ком желания познакомиться поближе. Недавно я выяснила, что Ольга активно изменяет своему Роману. Вот почему она неохотно приглашает меня к себе! Я ворвалась к ней с радостным известием о новой работе, а из спальни вывалился молодой человек настолько же симпатичный, насколько скудно одетый. „А что Роман? – раздраженно ответила Оля на мой недоуменный вопрос. – Вот женится на мне, тогда я буду образцовой женой, неприступной, как бронированный автомобиль. А пока – я свободна!“ Ольге не понравилось, что ВМ устроил меня в банк. „Быть кассиром – не для тебя! – воскликнула она. – Тупая работа“. Зато хорошо оплачиваемая. „И я бы ни за что не унизилась перед мужчиной, который меня бросил. Зачем ты просила его об одолжении?“ Ольга, как всегда, права. Когда я вспоминаю о своем визите в контору ВМ, мои щеки приобретают оттенок вишневой настойки. Но когда я извлекаю из памяти другие воспоминания – о двух токийских неделях, нет мыслей приятней. Как же ВМ смог меня оставить после того, что было? Как снова хочется быть рядом с ним! Уткнуться в его шею, почувствовать его запах, прижаться к груди. И сделать ему какую-нибудь гадость. Странно, но, думаю, я с одинаковым удовольствием целовала бы его и, к примеру, подожгла бы его офис. Испытываю к ВМ смешанные чувства – любовь пополам с жаждой мести! Ольга говорит…»