И вновь этот смешок, который уже начинал раздражать Блейка.
— А что же, я тебя дурачу, браток? Ну конечно, на небесах.
— Но как тебе удается звонить мне? Ведь на небеса не проложен кабель.
Маркус нервно рассмеялся.
— Блейк, детка, это же двадцатый век! Я пользуюсь самой прямой и современной связью. А ты чего ожидал? Столоверчения?
— Не шути, — настаивал Блейк. — Объясни мне. Зачем все это нужно?
— Это нужно тебе и мне, браток. И чтобы выиграть пари, которое мы с тобой заключили. И посмотреть, что я могу для тебя сделать. Мог ли ты мечтать, что у тебя будет собственная прямая линия связи с раем?
Он держит меня за простака, — разозлился Блейк. — Он думает, что я заглотил наживку. Он втягивает меня во что-то… Я выясню позже, во что именно. Он вроде бы навязывает мне беспроигрышную лотерею. А когда я проиграюсь в пух и прах, на том конце провода раздастся глумливый голос: «Ну конечно, это не небеса, браток. Это преисподняя. Хочешь сказать, что ты не догадывался?» Но в том-то и дело, что я догадался. На самом деле я почти уверен в этом. Потому что с чего бы Марку Кейну делать что-то для меня? Особенно, если он знает…
— Марко?
— М-м-м?
— Что происходит, когда ты… ну, попадаешь туда? Это правда, что говорят насчет всеведения? Ты действительно ясно видишь все, что было и что будет?
— До некоторой степени, — сказал Маркус. — Не совсем. Во всяком случае, я еще не вполне освоился. Думаю, в это надо врасти, что ли.
Тогда, может быть, он не знает?
— А Ева? Как она вписывается в эту ситуацию? Какое отношение она имеет к тебе и ко мне? Что она может мне сказать такого, чего я еще не знаю?
— О, она часть всего этого, поверь мне. Важная часть. Но если ты не можешь с ней связаться…
Голос начал таять. Странно, перед концом разговора Маркуса становилось слышно так, будто он ускользает за миллионы миль, миллионы лет отсюда.
— Если я не могу с ней связаться? — настойчиво повторил Блейк.
— Попробуй спросить официантку, — предложил Маркус. — Она знает, где Ева.
— Официантку? Какую официантку?
— Да ту, из кафе, — сказал призрак призрачного голоса. — Из кафе «Парадиз», — тень усмешки. — Откуда же еще? Пока, Блейк, детка.
Молчание.
«Парадиз» был таким ночным местечком, куда заходили исключительно избранные ночные завсегдатаи, любившие, чтобы было побольше крепкой выпивки, побольше громкой музыки и побольше розовой плоти, как можно больше обнаженной. Идти туда до десяти вечера не имело смысла. Это как раз подходило Арнольду, потому что у него снова появилась изматывающая головная боль, все чаще и чаще повторявшаяся последние несколько месяцев.
Свирепая огненная мигрень, которая захватывала его и трепала, словно флажок на мачте; она ослепляла, обессиливала и делала его беззащитным; из-за нее он с трудом осознавал, кто он такой и где находится; в течение нескольких опустошительных часов он становился утлым челном в океане боли.
Наконец, незадолго до полуночи, он вынырнул из мигрени: боль рассосалась так же быстро и необъяснимо, как началась. Он осознал, что сидит дома, на кровати, раскачиваясь и сжимая голову руками, хотя и не помнил, как добрался туда. Но с исчезновением боли пришло воспоминание о необходимости завершить дело. И Блейк отправился в кафе.
У кафе «Парадиз» стояла сердито гудящая толпа — Блейку пришлось запарковаться в квартале от кафе и расталкивать плечами волнующуюся толпу, стараясь подобраться поближе. Перед входом стояла патрульная машина, и офицер сдерживал любопытных.
— Проходите, ребята. Вас это не касается. Проходите! И ты тоже, — сказал он Арнольду, который пробивался сквозь толчею, круглыми от ужаса глазами глядя на двух людей в белых халатах, которые тащили носилки к карете «Скорой помощи». На носилках лежало тело под белой простыней. На простыне виднелись красные пятна.
— Что случилось? — выдавил Арнольд.
— Проходи, — сказал коп. — Не задерживайся.
Рядом кто-то начал рассказывать:
— Это официантка. Какой-то хиппи вошел через заднюю дверь и застал ее на кухне одну. Пырнул ее ножом три раза.
— Проходите! — раздраженно сказал коп. — Не задерживайтесь! — И внезапно с отвращением: — О, великий Боже!
Арнольд свалился на мостовую. Толпа в этом месте напирала особенно сильно.
И вновь перед рассветом зазвонил телефон. Блейк Арнольд, который и не думал спать, схватил трубку с безумным видом.
— Маркус, — закричал он, — это ты?
— Ага, вот он, мой браток! — одобрительно сказал Маркус. — Ждешь моего звоночка? Ну как, поговорил с официанткой?