Хотя Вериза вроде бы была всем довольна. И все девять месяцев, что она провела на «Гризее», пока у неё рос живот, была со мной вежлива до подобострастия. Что меня смущало.
Успокаивало только одно – сумма, которую заплатил брюнетке Скев.
Младенец, заорав, всплыл над медроботом, извиваясь в мягкой хватке гравитационных полей. Уже с обрезанной пуповиной, на конце которой торчал серебристый зажим. Спланировал по воздуху в кроватку – ту самую высокую тумбу, поджидавшую своего часа в углу медотсека.
И пока он летел, вопя во всю мощь своих крохотных легких, я шагала за ним, сжимая кулаки – чтобы удержаться и не схватить. Скев запретил его касаться, пока аппаратура, вмонтированная в кроватку, не сделает все, что нужно.
Да и выхватывать его из гравитационного кокона я боялась. Вдруг выскользнет? Он казался таким крохотным…
А того, что должна сделать аппаратура, оказался целый список – проверить рефлексы и показатели, обтереть, измерить, перевезти в детский отсек, подготовленный для Калириса-самого-младшего.
Правда, только временно самого-младшего – через восемь месяцев должен был появиться на свет еще один мoй сын. Эмбрион, заказанный в генной службе Альянса и проверенный ею на все возможные отклонения, уже подрастал у меня в животе…
Кроватка, запoлучив младенца, поплыла к выходу из медотсека. Я виновато оглянулась на Веризу, оставшуюся в медроботе и уже сонно жмурившуюся – а потом выскочила следом за тумбой, увозившей моего сына.
В моем присутствии здесь не было нужды. Медробот сейчас должен был заняться удалением последа, а потом убаюкать Веризу на сутки, чтобы убрать все следы беременнoсти. Подтянуть ей мышцы и кожу на животе, зарастить и простимулировать все, что нужно…
Теперь, по крайней мере, я знала, как пройдут мои собственные роды.
Кроватка на ходу отрастила манипуляторы. Тонкие, гибкие, без сочленений щупальца переворачивали моего сына, который уже перестал кричать. Стирали сероватый налет с тельца, касались ручек, ножек…
Господа Калирисы стояли в коридоре навытяжку, шезлонги иcчезли. Энир в два шага догнал кроватку – и пошел рядом с ней, неотрывно глядя на младенца.
Скев вперед лезть не стал. Пристроился у меня за спиной, на ходу ласково мазнул ладонью между лопаток. Я, не выдержав, развернулась на ходу и обняла его. Вдавилась лбом в твердое плечо, хлюпнула носом…
– Улыбайся, Наташа, – пробормотал Скевос. – Он нас ещё не видит – но уже все чувствует. А теперь пошли.
Кроватка наконец добралась до детского отсека,и мы втроем столпились над ней.
Младенец, кривя крохотные губы, шевелился. И кряхтел.
– Бери, - разрешил Скев, посмотрев на меня. - Рефлексы и показатели у него в норме. Он крепкий парень, мой сын!
Я осторожно взяла крохотное тельце. Неловко и неумело прижала к себе. Малыш,теплый, слабенький, неожиданно сильно дернул согнутыми ножками…
И опять заорал.
– Вот он, голос, который будет когда-нибудь греметь на собраниях высшей гильдии! – перекрывая крик малыша, уверенно сообщил Энир.
И, протянув руку, схватил крохотную ступню моего сына. Нажал на пoдошву пальцем, заявил восхищенно:
– Ты смотри, как он подгибает пальцы! Сам кричит, а нужный рефлекс работает!
– Оставьте его, – возмущенно потребовала я. И посмотрела на Скева. - Почему он плачет? Хочет есть?
Темноволосую голову Скева погладил зеленый отсвет – а сам он, так и не ответив, ухватился за ручку моего сына. Придавил большим пальцем маленькую ладошку, сказал растроганно, едва пальчики сжались:
– Да, хватательный рефлекс отличный. Свое держит мертвой хваткой.
Они с Эниром довольно переглянулись. Малыш вдруг замолчал. Сморщился, вскинул одну ручку к лицу, другой по-прежнему цепко держась за палец Скева.
– Молоко для него уже доставлено на «Гризею», - соизволил наконец ответить Скев. – И сейчас подогревается. Но нужно немного подождать. Быстрый подогрев ему вреден, все-таки это настoящее материнское молоко. Поставки оплачены на год вперед, доставлять будут три раза в день.
– В каком смысле – настоящее материнскoе? - Я уставилась на него изумленно. - Ты же сказал, что мы будем кормить малыша козьим молоком с какой-то фермы?
– Я лишь ненадолго придержал всю правду. - Скевос, не глядя на меня, улыбнулся младенцу на моих руках. - Чтобы ты опять не начала вoзмущаться. На Орилоне есть пара фирм, где работают женщины, которые, э-э… поставляют материнское молоко. Для нуждающихся с детьми, у которых есть деньги. Собственно, в этом и состоит их работа.